Пепел (Белый) - страница 3

Домой бы! Поезд скорый

В полях вопит свистком;


Клокочут светом окна —

И искр мгновенный сноп

Сквозь дымные волокна

Ударил блеском в лоб.


Гремя, прошли вагоны.

И им пропел рожок.

Зеленый там, зеленый,

На рельсах огонек…—


Стоит он на платформе,

Склонись во мрак ночной,—

Один, в потертой форме,

Под стужей ледяной.


Слезою взор туманит.

В костях озябших — лом.

А дождик барабанит

Над мокрым козырьком.


Идет (приподнял ворот)

К дежурству — изнемочь.

Вдали уездный город

Кидает светом в ночь.


Всю ночь над аппаратом

Он пальцем в клавиш бьет.

Картонным циферблатом

Стенник ему кивнет.


С речного косогора

В густой, в холодный мрак —

Он видит — семафора

Взлетает красный знак.


Вздыхая, спину клонит;

Зевая над листом,

В небытие утонет,

Затянет вечным сном


Пространство, время. Бога

И жизнь, и жизни цель —

Железная дорога,

Холодная постель.


Бессмыслица дневная

Сменяется иной —

Бессмыслица дневная

Бессмыслицей ночной.


Листвою желтой, блеклой,

Слезливой, мертвой мглой

Постукивает в стекла

Октябрьский дождик злой.


Лишь там на водокачке

Моргает фонарёк.

Лишь там в сосновой дачке

Рыдает голосок.


В кисейно-нежной шали

Девица средних лет

Выводит на рояли

Чувствительный куплет.


1906–1908

Серебряный Колодезь

В ВАГОНЕ

Т.Н. Гиппиус

Жандарма потертая форма,

Носильщики, слезы. Свисток —

И тронулась плавно платформа;

Пропел в отдаленье рожок.

В пустое, раздольное поле

Лечу, свою жизнь загубя:

Прости, не увижу я боле —

Прости, не увижу тебя!

На дальних обрывах откоса

Прошли — промерцали огни;

Мостом прогремели колеса…

Усни, мое сердце, усни!

Несется за местностью местность —

Летит: и летит — и летит.

Упорно в лицо неизвестность

Под дымной вуалью глядит.

Склонилась и шепчет: и слышит

Душа непонятную речь.

Пусть огненным золотом дышит

В поля паровозная печь.

Пусть в окнах — шмели искряные

Проносятся в красных роях,

Знакомые лица, дневные,

Померкли в суровых тенях.

Упала оконная рама.

Очнулся — в окне суетня:

Платформа — и толстая дама

Картонками душит меня.

Котомки, солдатские ранцы

Мелькнули и скрылись… Ясней

Блесни, пролетающих станций

Зеленая россыпь огней!

Август 1905

Ефремово

СТАНЦИЯ

Г. А. Рачинскому

Вокзал: в огнях буфета

Старик почтенных лет

Над жареной котлетой

Колышет эполет.

С ним дама мило шутит,

Обдернув свой корсаж,—

Кокетливо закрутит

Изящный сак-вояж.

А там — сквозь кустик мелкий

Бредет он большаком.[1]

Мигают злые стрелки

Зелененьким глазком.

Отбило грудь морозом,

А некуда идти —

Склонись над паровозом

На рельсовом пути!

Никто ему не внемлет.

Нигде не сыщет корм.

Вон: — станция подъемлет

Огни своих платформ.

Выходят из столовой

На волю погулять.

Прильни из мглы свинцовой

Им в окна продрожать!