Колючий, колючий татарник
Протреплет рукой ледяной.
Тоскливо провьётся по полю;
Так сиверко в уши поет.
И сердце прославит неволю
Пространств и холодных высот.
Я помню: поймали, прогнали —
Вдоль улиц прогнали на суд.
Босые мальчишки кричали:
«Ведут — арестанта ведут».
Усталые ноги ослабли,
Запутались в серый халат.
Качались блиставшие сабли
Угрюмо молчавших солдат;
Песчанистой пыли потоки,
Взвивая сухие столбы,
Кидались на бритью щеки,
На мертвые, бледные лбы.
Как шли переулком горбатым,
Глядел, пробегая, в песок
Знакомый лицом виноватым,
Надвинув на лоб котелок.
В тюрьму засадили. Я днями
Лежал и глядел в потолок…
Темнеет. Засыпан огнями
За мной вдалеке городок.
Ночь кинулась птицею черной
На отсветы зорь золотых.
Песчаника круглые зерна
Зияют на нивах пустых.
Я тенью ночной завернулся.
На землю сырую пал ниц.
Безжизненно в небо уткнулся
Церковный серебряный шпиц.
И ветел старинные палки;
И галки, — вот там, и вот здесь;
Подгорные, длинные балки:[9]
Пустынная, торная весь.
Сердитая черная туча.
Тревожная мысль о былом.
Камней придорожная куча,
Покрытая белым крестом:
С цигаркой в зубах среди колец
Табачных в просторе равнин,
Над нею склонил богомолец
Клоки поседевших седин.
Россия, увидишь и любишь
Твой злой полевой небосклон.
«Зачем ты, безумная, губишь»,—
Гармоники жалобный стон;
Как смотрится в душу сурово
Мне снова багровая даль!
Страна моя хмурая, снова
Тебя ли я вижу, тебя ль?!
Но слышу, бездомный скиталец,
Погони далекую рысь,
Как в далях шлагбаум свой палец
Приподнял в холодную высь.
1906
Малевка
В далях селенье
Стеклами блещет надгорное.
Рад заведенье
Бросить свое полотерное.
Жизнь свою муча,
Годы плясал над паркетами.
Дымная туча
Вспыхнула душными светами.
Воля ты, воля:
Жизнь подневольная минула.
Мельница с поля
Руки безумные вскинула.
В ветре над логом
Дикие руки кувыркает.
В логе пологом
Лошадь испуганно фыркает.
Нивой он, нивой
Тянется в дальнюю сторону.
Свищет лениво
Старому черному ворону.
1906
Москва
Измерили верные ноги
Пространств разбежавшихся вид.
По твердой, как камень, дороге
Гремит таратайка, гремит.
Звонит колоколец невнятно.
Я болен — я нищ — я ослаб.
Колеблются яркие пятна
Вон там разоравшихся баб.
Меж копен озимого хлеба