Вади Бет-Джалла отделяет еврейское Гило от палестинской Бет-Джаллы и от монастыря Кремизан. В этот итальянский монастырь осенью привозят феллахи тонны прекрасного винограда, сладкого и зрелого, и тут из него давят неплохие вина, из которых лучшее – Марсала. Это – последний оазис винодельческой культуры Нагорья, захиревшей после победы ислама. В мусульманских селах вокруг Хеврона сохранилась полусекретная традиция виноделия, но это домашнее вино не идет на продажу. Крестьяне Нагорья по-прежнему выращивают, как и в древности, виноград, и на завтрак каждый феллах берет лепешку и гроздь винограда. Самый лучший виноград – именно из сухих и безводных мест. В полупустыне, возле древнего Аристобула, нынешней Хирбет Истамбулие, растут сладчайшие и крепкие гроздья. Сравните их с виноградом еврейских хозяйств, скажем, из Адерет возле Адулама древних. Виноград в еврейских хозяйствах получает массу воды, поступающей с севера по водоводу, этому израильскому эквиваленту великих римских акведуков, поэтому мошавники Адерет снимают в несколько раз больше винограда со своих участков. Но в природе нет чудес – и по сахару, по вкусу, по крепости их плод – сильно разбавленная разновидность “сухого”, хевронского винограда.
С рыночной точки зрения лучше делать “разбавленный” виноград – хоть он стоит дешевле, его можно произвести куда больше. В этой конкурентной борьбе побеждает не самый лучший. Дарвин ошибался – в нашем мире происходит не “выживание сильнейшего”, в нем действует другой закон – “плохая монета теснит хорошую”. Этот закон установили экономисты еще в средневековье, когда короли иногда урезали монету. Сразу исчезала полновесная монета – ее прятали, а расплачивались урезанной. Побеждает “плохая монета” – пока существуют рыночные отношения. А возможно, как мы увидим в дальнейшем, это применимо и к людям, и к народам, и мы, выжившие – плохая монета, вытеснившая хорошую.
Памятником виноделью остались разбросанные по всему Нагорью давильни, или точила, высеченные в камне. Из любого места в горах до ближайшего точила меньше километра ходу. Их можно увидеть и в горах над Эн-Каремом, и вдоль Дороги Патриархов, и в Благословенной долине – всюду, где растет виноград. Но самое внушительное точило находится там, где нет ни источников, ни вина, ни—в наши дни – винограда. Древняя караванная дорога на юг из Иерусалима в Хеврон продолжается на Беер-Шеву, оттуда – на Ауджу-эль-Хафир (Ницану), и в Синай. Там, где эту дорогу пересекает новое шоссе Ревивим – Цээлим, в русле неглубокого вади Атадим, там, где страшная сушь и военные лагеря, находится огромное точило. Оно состоит из трех уровней: наверху – отделения для виноградных гроздьев, чтобы несколько семей могли пользоваться давильней, не путая гроздья, и без большого простоя “техники”. Ниже – площадка с бровкой, на которой раскладывали виноградный пасьянс. Затем доисламские палестинцы подымали полы своих длинных рубах и давили гроздья босыми ногами. Босые ноги – лучший в мире виноградный пресс, они не дробят косточек винограда, от которых вся горечь в вине. Сок стекал вниз по желобу, на нижний уровень, в высеченные в скале ямы.