Бездуховность нашего общества проявляется и в повышенной агрессивности и в росте преступности, по которой мы уже обогнали США, где 400 убийств за неделю вызвали газетную панику, а наши средние 416 за неделю принимаются нами как неизбежное зло. Когда нет веры в Бога, когда жизнь ограничена только видимым, тогда нет ничего, что удерживало бы человека от любых действий ради достижения сиюминутного желания. Без личного бессмертия исчезает и личная ответственность за прожитую жизнь. Приобщенность к культуре и науке здесь мало что добавляет, поскольку цивилизованные нормы взаимоотношений охватывают лишь узкую прослойку, которая не в силах перенести их на остальное общество, так как не имеет для их обоснования ничего более убедительного, кроме личной приверженности.
Личное бессмертие, декларируемое в виде славных дел, остающихся после нашей смерти, – утешение весьма слабое, так как такими "делами" могут похвалиться лишь единицы, да и для них ясно, что уже в следующем поколении об этом никто не вспомнит. Наша советская цивилизация, а именно так только и возможно характеризовать наше общество, лишенное христианской и любой другой религиозной культуры, ориентирована лишь на сильных, успешных, молодых. Неудачи, болезни и смерть в нашей жизни – это лишь какие-то неприятные казусы, не предусмотренные движением к светлому будущему.
Отсюда и отношение к смерти как к чему-то такому, о чем лучше не говорить. На этот неизбежный и важнейший момент нашей жизни простирается та же ложь, которая до недавнего времени камуфлировала практически все стороны бытия. Впрочем, у нас не принято говорить больному о подлинном характере его болезни. Быть может, на первых этапах смертельного заболевания это как-то и оправдано. Родные и близкие вместе с врачом обманывают умирающего. Вместо приготовления к будущей жизни, человек оказывается в обстановке обмана и, соответственно, в одиночестве.
Между тем, как показывает опыт работы врачей, последние дни и часы жизни человека, знающего, что ему предстоит переход в другую жизнь, наполнены важной духовной работой переоценки всей жизни, ее осмыслением, отбрасыванием всего мелкого, ненужного, глубоким общением с близкими. Всего этого мы лишаем миллионы наших соотечественников, оставляя их умирать в полном одиночестве на больничных койках, как отработанный и ставший уже никому не нужным человеческий материал. И все потому, что представление о продолжении жизни после смерти не вписывается в концепцию нашего общества, и мы не знаем, как вести себя с умирающими.