Прочитав это письмо, выглядевшее как отрывок точнейшего протокола, я успокоился и нашел в себе силы приступить к чтению письма М. М.
«По вполне извинительной слабости, я любопытствовала узнать, что скажете Вы обо мне на обратном пути из монастыря. Поэтому я шепнула графине, чтобы она сообщила мне об этом на следующий день как можно раньше; я предвидела, что днем Вы приедете ко мне с официальным визитом. Ее записка, которую умоляю прочитать, была передана мне через полчаса после того, как Вы ушли.
Первая роковая случайность.
Не получив еще этой записки в тот момент, когда Вы меня вызвали, я не нашла в себе силы принять Вас. Страшное малодушие и вторая случайность: я попросила послушницу передать, что я „больна весь день“. Вполне законный предлог, истинный или ложный, но эту официальную ложь смягчают слова „весь день“. Вы же ушли, и я не могла кинуться Вам вдогонку, когда старая дура пришла мне сказать, что она передала Вам, что я „занята весь день“.
Это была третья случайность.
Вы не можете себе представить, что мне хотелось сказать и сделать с этой глупейшей старухой; но нельзя было ни говорить, ни действовать, здесь надо набраться терпения и благодарить Бога, что все это совершилось по глупости, а не по злобе, что чаще всего случается в монастырях. Что произойдет дальше, я предвидела с самого начала, по крайней мере отчасти, ибо человеческий ум бессилен предугадать все в точности. Я догадывалась о том, как Вы возмущаетесь, считая себя обманутым и осмеянным, и терзалась невозможностью до первого праздника все Вам объяснить. Как торопило мое сердце наступление этого дня! Но могла ли я предугадать, что Вы решите больше не показываться у нас! Я терпеливо переносила боль, но когда в воскресенье я увидела, что Надежда рухнула, мое горе сделалось нестерпимым, и оно убьет меня, если Вы откажетесь принять мои оправдания. Ваше письмо повергло меня в такую бездну отчаянья, что я не смогу справиться с ним, если Вы не откажетесь от своего ужасного решения. Вы почитаете себя жертвой обмана, но неужели это письмо не говорит Вам, что Вы ошибаетесь? И, даже считая себя обманутым, согласитесь, что, направляя мне такое письмо, какое Вы направили, Вы должны были считать меня мерзким чудовищем, а разве такой может быть женщина благородная по рождению и по воспитанию? Я возвращаю Вам мои письма, я не такая, какой Вы меня представили себе. Я больше физиономистка, чем Вы, и то, что я сделала, не было ни легкомысленной шалостью, ни ловкой интригой, потому что я видела, что Вы не способны не то что на злодейство, а даже на малейшее коварство…