— Какая странная стена, — погладила она кафель ладошкой. — Как же ее так отполировали? Красиво. Тепло. Хорошо быть мертвым, правда, господин?
— Должен тебя огорчить, — выдавил на мочалку гель Середин. — Ты совершенно жива. И пребудешь таковой еще очень долго.
— Откуда тогда вот это все… странное и невероятное?
— Тебе ли удивляться, девочка? После всего, чего ты насмотрелась за последний год.
— Если я жива — значит ворота Итшахра не открылись? Мир мертвых не соединился с нашим, бог не пришел, мертвые остались мертвыми, война не остановилась…
— Успокойся. Я думаю, Аркаим нас просто обманул. Никакой войны не было. Он придумал это, чтобы убедить нас добровольно принести тебя в жертву. Так что радуйся. Мы смогли спастись в самый последний момент.
— Да? Но у него во дворце все равно было хорошо. И самоцветы. Жалко, они так и остались там.
— Не жалей. Мы бы все равно не получили ни одного камушка.
— Почему, господин?
— Если про нападение Раджафа нам сказали правду, в чем я сильно сомневаюсь, все сокровища достались бы ему. Если нет — то, принеся третью жертву, Аркаим убил бы нас и оставил сокровища себе. Зачем ему отдавать такое богатство каким-то бродягам? Он поражал нас своей щедростью, чтобы мы доверились ему, чтобы трудились на него. Он ведь понимал, что зимой мы все равно никуда из Каима не денемся. Сказал, что сундуки самоцветов наши — но на деле собирался выполнить все жертвоприношения еще до ледохода. И все, мы ему больше не нужны. Можно топить в проруби. Бесплатно и без хлопот. Зачем делать из нас врагов, если можно посадить на такой поводок, чтобы мы сами себя и сторожили, и защищали, и на алтарь легли? Да еще и брата его за просто так разгромили! Подними руки, я тебя намылю.
— Все равно жалко, — послушно вскинула локти Урсула. — Ведь мы могли бы открыть врата Итшахра, соединить мир мертвых и живых, сделать его общим. И тогда все мертвые стали бы живыми.
— И в этом я тоже сомневаюсь.
— Почему?
— Пока я был там, в вашем мире, я воспринимал слова пророчества точно так же. Но у разных времен разные оценки. Вернувшись сюда, я сразу вспомнил очень о многом, что вам, к счастью, неведомо. Понимаешь, наши мудрецы придумали такие бомбы, что, если бросить на город всего одну, он превратится в обгорелую яму. А несколькими такими бомбами можно уничтожить целую страну. Начав войну такими бомбами, можно за один час сделать землю еще более мертвой, нежели мир мертвых бога Итшахра. Еще у нас придуманы такие хитрые… запахи — чесночный, ореховый. Если распылить его в чужой стране, там умрет все живое. А если начать запахами воевать, умрет все живое на земле. Еще мудрецы приучили лихоманок нападать на чужие города. Если начать воевать ими, то все живое умрет от болезней. Поэтому не нужно говорить об открытии врат Итшахра и соединении миров. Это будет означать не то, что мертвые станут живыми, а то, что живых не останется нигде. И будет единый мир под властью единого бога. Но этот единый мир станет самым мертвым миром из всех возможных.