Император первым подставил плечо под гроб. К нему присоединился владыка Эльварана, Фартаэль, и два орка, послы Оркограра в Элиане. Последними были Кертал с Ланигом.
Процессия двинулась к небольшому кладбищу Шадна. Дороги Санти не запомнил, он продолжал вспоминать, глотая слезы. Слава Единому, никто этого не видел — император не имеет права плакать! Никогда и ни при каких обстоятельствах! А если и плачет, то никто не должен видеть его слез.
Горные мастера один за другим шли мимо гроба, стоящего на подставке у свежевыкопанной могилы, отдавая своему повелителю последние почести. Они салютовали мечами, многие кланялись поклоном величайшего уважения. Потом с покойными попрощались жители Шадна.
Санти первым бросил на крышку гроба горсть земли и отошел. Он смотрел на идущих мимо могилы людей и продолжал молча плакать. И вспоминать все, что случилось за эти двенадцать страшных дней, прошедших после смерти императора.
Медленно поднявшись на ноги над мертвым телом Марана, Санти отчаянно разрыдался. Он плакал, прощаясь с великим человеком, прощаясь со своей прежней жизнью и своими надеждами. Впереди ждало что-то страшное и непонятное, что-то такое, о чем рыжий скоморох никогда и подумать не мог. За что это? Почему так случилось? Почему он?! Ответа на безмолвный вопль никто не дал. Сознание плыло, не будучи в силах воспринять все, что втиснули в него заклятием передачи власти.
Друзья, стоявшие неподалеку, встревоженно переглянулись и кинулись к Санти. Приблизившись, они замерли, потрясенно уставившись на мертвого императора. Трудно было представить, что его больше нет. А что станет с империей? Ведь новый император не коронован. Ни одному из них и в голову не приходило, что повелителем Элиана стал их друг.
— Умер... — глухо сказал Лек, вытирая слезы рукавом. — Умер...
— Да, умер... — не менее глухо подтвердил Санти.
— Светлая память... — голос Энета дрожал.
— А теперь чего делать? — спросил еще не пришедший в себя после слияния Храт. — Мы ж в пустыне, и воды ни хрена нет. Как бы мы тут рядом с ним не легли...
— Выберемся! — одернул его Тинувиэль. — Не до того пока.
— Извините... — смущенно буркнул орк.
— Храт прав, — встряхнулся Лек. — Выбираться отсюда все равно надо. Радужным Драконом нам уже не стать, он приходит только в случае большой беды.
— Ты еще не понял? — глухо спросил Санти.
— Что я должен был понять? — растерялся горец.
Скоморох откинул голову назад и хрипло, каркающе расхохотался. Затем его тело подернулось туманной дымкой, через несколько мгновений превратившейся в темно-серый плащ. Санти накинул на голову капюшон, и его лицо скрыла туманная маска.