– Я удивлена, – продолжала миссис Роуэн, – что вы вообще осмелились прийти сюда этим вечером. Могу только предполагать, но похоже, вы рассчитывали на молчание Летти. Должна вас разочаровать: у Летти нет от меня секретов, и я знаю все о событиях вчерашнего вечера. Это вас удивляет?
Еще бы! Заявление миссис Роуэн потрясло Хамфри. Он мог представить себе, что она подозревает, догадывается, выпытывает, но чтобы Летти сама ей рассказала…
– И что же вам сообщила Летти? – спросил он, с трудом шевеля, пересохшим языком.
– Все. Вчера вечером она вернулась в полуобморочном состоянии и рассказала мне о вашей чудовищной попытке ее похитить. Меня нелегко шокировать, доктор Шедболт, но, когда я думаю о моем доверии к вам, о молодости Летти и об ужасных последствиях, к которым это могло привести, меня охватывает ужас. К тому же меня удивляет, как вы могли до такой степени рисковать вашей репутацией. Если уж вы утратили уважение к Летти, то должны были позаботиться хотя бы о своем добром имени.
Хамфри побагровел: выходит, он предстал в роли разоблаченного соблазнителя! В глубине души он понимал, что негодование миссис Роуэн предельно фальшиво, ее чувства – притворны, и он мог бы в свою очередь несколькими словами разоблачить ее, будучи совершенно невиновным в том, в чем она его обвинила. Любой из этих доводов, обдуманный хладнокровно, мог бы его успокоить, но сейчас он был не в состоянии рассуждать здраво, обезоруженный внезапностью нападения и ошарашенный поведением Летти. Быть может, она неверно истолковала его мотивы, несмотря на объяснения, или же просто выболтала всю историю, которую миссис Роуэн сознательно извратила. Что же Летти думает о нем сейчас? Если девушка поверила своей тете, то неудивительно, что она потрясена. Однако подобные размышления вряд ли поспособствовали бы ему дать достойную отповедь миссис Роуэн или восстановить уважение к самому себе. Он должен немедленно что-нибудь сказать, сохраняя, подобно его обвинительнице, спокойствие и самообладание.
– Летти объяснила вам, – осведомился Хамфри, – почему я предложил ей покинуть этот дом и позволить мне позаботиться о ней?
Миссис Роуэн махнула рукой, словно отметая неуместный вопрос.
– Вы имеете в виду чепуху насчет того, что мой дом – неподходящее место для нее? Не поймите меня превратно, доктор Шедболт, но меня это нисколько не задевает. Я знаю, что обо мне говорят, и не могу винить вас за легковерность, хотя вы часто бывали у меня и должны знать цену слухам. Меня возмущает ваше лицемерие. Предложи вы ей другой респектабельный дом, я бы поверила в ваши благие намерения, хотя постаралась бы этому помешать и досадовала бы на вашу доверчивость. Но утверждать, будто мой дом не место для Летти, и пытаться поселить ее в своем доме как любовницу кажется мне бессовестным притворством.