– Входите, мои дорогие, – радостно проговорила миссис Квинс. – У меня за завтраком еще один гость. Просто не верится, что сегодня мне так повезло!
Мэрилин и Карл проследовали за хозяйкой в затененную столовую. За столом сидел Себастьян Ривера. Он поднялся навстречу прибывшим гостям и поклонился Мэрилин. Девушка холодно улыбнулась, удивленная его присутствием.
– Ну разве это не поразительное везение? – радостно вопрошала миссис Квинс. – Вместо одного гостя целых трое? Порой мне неделями не с кем поговорить, кроме мужа. Жду не дождусь карнавала, – оживленно продолжала она. – Ведь это самое важное событие в жизни города. В этом году я жду его с особым нетерпением.
Карл нахмурился при виде Себастьяна Риверы и пожалел, что не мог знать заранее о появлении здесь этого человека. Теперь ради Мэрилин и миссис Квинс придется соблюдать светские приличия. Карл презирал Себастьяна Риверу. Хотя «презрение» в данном случае слишком слабое слово. Он ненавидел рослого, высокомерного Риверу, о котором остальные плантаторы говорили с таким уважением. И только он, Карл, и его отец не разделяли общего мнения относительно этого выскочки.
К счастью, Себастьян собрался уходить и стоял с широкополой шляпой в руке. Он поблагодарил миссис Квинс за радушный прием, кивнул Мэрилин и Карлу и вышел из комнаты решительным шагом. Миссис Квинс с сожалением посмотрела ему вслед. Она всей душой надеялась, что привезенные Себастьяном новости окажутся неверными. Розали пристально взглянула на Карла и решила спросить его напрямик, так как никогда не отличалась робостью.
– Карл, ходят слухи, что на «Древе Жизни» эпидемия лихорадки. Это правда?
Карл, казалось, был потрясен этим известием. Он сразу же понял, от кого миссис Квинс узнала эту неприятную новость. Опять этот выскочка Ривера!
– Есть несколько больных индейцев, но я не думаю, что это лихорадка, – спокойно ответил Карл.
– Насколько серьезно они больны и сколько их? – настаивала миссис Квинс.
– Кажется, четверо. Три дня они не выходят на работу.
– Есть улучшения? – не унималась Розали.
– Не знаю. Отец считает, что это притворство, входящее в план восстания, которое готовят индейцы. Он не верит, что они больны.
– Я не удивлюсь, если окажется, что индейцы действительно больны. И мой муж, и Себастьян не раз говорили вашему отцу, как важно осушить низины и болота. Их воздух губителен для здоровья. Барон обещал заняться этим, но так ничего и не сделал. Лучше не допускать новой вспышки Желтого Джека;[4] на этот раз у меня вряд ли хватит сил выхаживать больных, как это было десять лет назад, – с угрозой в голосе заявила миссис Квинс.