И Полли отправилась в ванную. Душа ее пела от счастья. Моника ошибается: Александер ее любит. Он так обрадовался, когда ее увидел! Он просто забыл позвонить ей и пригласить сюда. Неудивительно: ведь у него столько дел! Но на самом деле он добрый, нежный и любящий. Больше Полли в этом не сомневалась.
Александер и Эрик молча провожали Полли взглядами. Как только она скрылась, улыбки их погасли. Александер взял Эрика за руку; глаза его сделались стальными.
– У тебя есть ключ от моей квартиры?
Эрик кивнул.
– Отлично. Отправляйся туда немедленно. Эллисон оставила халат в ванной и кое-какие вещи в спальне, в третьем ящике гардероба. Убери розовый шампунь, лишнюю бритву и зубную щетку. Я приведу Полли домой в десять. До десяти все должно быть готово.
– Будет сделано. – Эрик снял с вешалки плащ и уже направился к лифту, как вдруг вспомнил, что так и не задал Александеру «вопроса дня».
– Александер!
– Да?
– Вы проголосовали за закон об ограничении?
– Совершенно верно, – с улыбкой ответил Александер.
– Хозяин «Рэдисон» будет недоволен, – заметил Эрик. Ему было не по себе. Он терпеть не мог чувствовать себя виноватым – особенно когда сам ни в чем виноват не был.
– Не припомню, Эрик, чтобы я просил тебя заботиться о хозяине «Рэдисон».
Несколько долгих секунд они смотрели друг другу в глаза. Наконец Эрик повернулся и почти бегом бросился к лифту. У Александера Гранта короткая память, думал он. Ничего, когда-нибудь он пожалеет, что так легко отказался от Эрика. Настанет день, когда он приползет к нему и будет умолять о помощи. Тогда-то Эрик на него посмотрит! Нет, он, конечно, поможет; но не забудет сказать при этом: «Я же вам говорил…»
– Что ты, Александер, здесь очень мило! Такая прелестная квартира! – восторженно восклицала Полли, осматривая квартиру Александера с двумя спальнями, которую он только что назвал «своим вашингтонским домом».
– Рад, что тебе нравится. Но, по-моему, здесь тесновато. И вообще, совсем не то, к чему мы с тобой привыкли.
– Но, Александер, разве наш дом не везде, где мы вместе? – напомнила Полли. – Разве не для этого мы помирились?
Александер хотел снять пальто, но Полли, зайдя к нему за спину, стянула пальто быстрее, чем сенатор успел возразить.
– Полли, я могу раздеться и без няньки, – проворчал он.
Он бросил пальто на софу и направился на кухню, просторную, словно рассчитанную на целую семью, но в то же время идеальную и для романтического ужина вдвоем. Сзади послышались неуверенные шажки Полли. Александер понял, что она больно задета его резкостью, но отвечать на удар не собирается – предпочитает вздыхать, хныкать и изображать из себя мученицу.