Эрик издал нервный смешок. Полли смотрела на него и думала о нем и об Александере. И обо всех этих людях. Тех людях, что рвутся к власти. Что говорят одно, а делают другое. Что клянутся в верности народу, а сами предают на каждом шагу. Как, оказывается, они уязвимы! Достаточно скандала – нет, даже намека на скандал…
– Не понимаю, Эрик, чем вы так встревожены? Миссис Форд – замечательная женщина, разве нет?
– Разумеется, – покорно согласился Эрик. У него глаза разбегались – столько было в зале соблазнительных женщин. А он должен, как дурак, стоять тут и уламывать эту ненормальную!
– Эрик, вы меня слушаете? – В голосе Полли вновь прорезался гнев. Боже, как она ненавидела этого юнца! И Александера. И всю эту мышиную возню. И женщину с рыжими волосами.
– Да, миссис Грант. Извините. Мне показалось, что я увидел в толпе старого друга.
– И поэтому вы не обращаете внимания на жену вашего босса? – Голос ее стал визгливым.
– Что вы, конечно, нет. – Эрик не на шутку испугался: он понял, что Полли готова устроить скандал. – Только не надо привлекать к себе внимание: это может повредить Александеру. Вы устали. Если позволите, я отвезу вас домой. Где ваша сумочка?
Полли открыла рот, уже готовая закричать. Однако в последнюю минуту задушила так и не родившийся вопль. Так нельзя. Должен быть какой-то другой способ… Улыбнуться ей так и не удалось, но она смогла заговорить почти нормальным голосом.
– Вы правы. Если вы не возражаете, я только пожелаю Александеру доброй ночи.
– Сенатор Грант уже ушел к себе и не хотел, чтобы его беспокоили. Вот почему он попросил меня отвезти вас домой. Он останется здесь на всю ночь. Он просил меня передать, что благодарит вас за помощь и вернется завтра около десяти утра.
– Он… он уехал?
Голос ее прервался. Эрик вздрогнул и отвел взгляд. Трусливый взгляд лжеца. Но Полли не смотрела на него: она рыскала глазами по залу, ища рыжеволосую женщину. Рыжей нигде не было. Она ушла, и вместе с ней вечер покинул Александер.
Полли больше не сопротивлялась. Она дала Эрику вывести себя из отеля, усадить в машину и довезти до лос-анджелесского дома Александера – дома его матери. Они ехали молча. Полли сидела, напряженно выпрямившись, и обдумывала свою месть.
Месть ее будет страшной. Александер испытает такую же боль, какую все эти годы причинял ей.
Когда машина остановилась перед домом, Полли уже знала, что делать.
Не раздеваясь, она прошла в кабинет и сняла со стены картину. За картиной скрывалась дверца сейфа. В сейфе лежало это.
Впервые в жизни Полли помянула покойную свекровь добрым словом.