– Корал, только не говори, что ты ревнуешь. Не знаю ничего глупее ревности.
– Конечно, нет. – Корал сердито выдернула руку. – Я просто поинтересовалась…
– Мои дела тебя не касаются.
– Ошибаешься, Александер, – возразила Корал. – Где бы ты ни был, чем бы ни занимался – ты мой. У меня просто не было случая тебе это доказать.
– Докажи сейчас.
– Попробую, – ответила она и обвила его руками. Лица их сблизились. Александер закрыл глаза и, словно наяву, увидел женщину с платиновыми волосами, ворвавшуюся в кабинет к Руди Грину. Губы его жадно впились в податливый рот Корал. Усталости как не бывало. Александер воображал, что волосы Корал короче, тело стройнее, а лицо правильнее. Он представил на ее месте ту женщину, и желание охватило его.
Александер рывком отбросил одеяло. Корал, обнаженная, пылающая от возбуждения, ждала его. И он овладел ею яростно и самозабвенно, зная, что никогда больше не будет так нуждаться в любви. Скоро, обещал себе Александер, он не будет нуждаться ни в ком и ни в чем.
– Господи Иисусе! Дейни, ты вообще когда-нибудь спишь?
Руди стоял в дверях комнаты, массируя шею и затекшее от неудобной позы плечо. Сегодня Дейни удостоилась лицезреть на нем голубые боксерские трусы – сама скромность по сравнению с теми огненно-красными или нежно-розовыми плавками, в которых он выплывал из спальни в первые дни их платонического сожительства. Однажды, помнится, Руди даже надел трусы с прозрачной вставкой спереди. На краткий миг Дейни задержала на них взгляд… Кто она такая, в конце концов, чтобы в упор не замечать несомненно привлекательного мужчину? Тем более если мужчина этот должен вскоре взлететь к высотам рекламного бизнеса.
За две недели, прошедшие с приезда Дейни, Руди подписал договор не только с сенатором Грантом, но и с промышленным отделом «Рэдисон Кемикал». Все шло как по маслу. Для полного счастья не хватало лишь контракта с «Обувью «Апач». Ведь сенатор скорее всего исчезнет после выборов, а «Рэдисон Кемикал» не закажет больше одной-двух брошюр.
– Руди, почему я ни разу еще не видела, чтобы ты вышел из спальни одетым? – поинтересовалась Дейни. Она ползала на коленях вокруг разложенного на полу огромного плаката «Апач» и что-то отмечала маркером.
– Я не собираюсь менять свои привычки лишь из-за того, что в доме у меня поселилась ханжа, – проворчал Руди. Голос у него со сна был хриплый и по-детски капризный. – Позволь тебе напомнить, что это не навсегда. Я, должно быть, рехнулся, когда пустил тебя к себе.
– Это часть нашего договора, ты забыл? – не обращая внимания на его грубость, спокойно ответила Дейни. – Лора скорей согласится сгореть в аду, чем приютит меня, а Сирина и рада бы, но сама ютится в какой-то каморке. Остается номер в отеле за счет агентства – или твой дом. Помнится, две недели назад это даже не обсуждалось. – Она подняла голову и с улыбкой взглянула на него.