Маккензи спешилась, привязала Долли к кусту можжевельника, встала на колени возле ручья и умылась прохладной водой. Затем села на землю, прислонившись спиной к дереву, и стала наблюдать за восходом солнца, размышляя о планах на будущее.
С тех пор, как ее нога ступила на эту пыльную землю, «Лейзи Би» стало для Маккензи и настоящим, и будущим. А теперь ранчо казалось пустым без Калифорнии Смита. Но все-таки, как могла она доверить свое будущее и, что еще важнее, будущее Фрэнки человеку, который всю жизнь бродил с места на место, который даже сам не знал, кто он – белый или индеец? Любовь хороша сама по себе, но надо учитывать и практическую сторону дела – ту, о которой она не подозревала, когда настойчиво требовала у отца разрешения выйти замуж. Вдруг Маккензи ужасно захотелось, чтобы здесь, у Дрэгон Спрингс, и вправду витал какой-то дух, какая-то высшая сила, которая убедила бы ее в том, что она имеет право слушаться веления своего сердца, а не разума.
Небо светлело все больше и больше, но никакой дух не появлялся. Кудрявые облака, окружавшие горы, превратились из розовых в золотые, и, наконец, величественно выплыло само солнце, мгновенно затопив долину ярким радостным светом.
Тем же путем, которым приехала Маккензи, следовал еще какой-то одинокий всадник. Заметив его приближение, Маккензи вскочила на ноги, чтобы достать ружье из седла, но вовремя узнала пришельца. Калифорния Смит. Она ясно видела коня и всадника, слившихся в одно целое. Сердце Маккензи бешено заколотилось, но она села на прежнее место, как ни в чем не бывало, и стала ждать. Не иначе, как дух Дрэгон Спрингс послал Кэла сюда.
Он остановил коня шагах в десяти от Маккензи.
– Лу сказала мне, что ты можешь быть где-то здесь. Ты рано поднялась.
– Я не могла спать, – ответила Маккензи.
– Я тоже, – его глаза сверкнули. – Не пора ли нам покончить с этой глупой игрой?
Сильные удары сердца гулко отдавались в ушах Маккензи.
– Какой игрой?
– Ты знаешь. Нам не так уж долго осталось жить на этой земле, чтобы продолжать тратить время понапрасну.
Маккензи вскочила на ноги, когда Кэл специально послал своего коня вперед.
– Прими, наконец, решение, Мак. Да или нет, потому что твоя неуверенность может свести меня с ума и заставить сделать какую-нибудь глупость.
Маккензи гадала, что он задумал; наверное, что-то примитивное – подхватить ее, усадить в свое седло и умчать вдаль. Это было бы нелепо, ведь она недавно размышляла о том, как цивилизованно Кэл ведет себя. И вдруг вся эта ситуация показалась ей смешной.
– Что ты собираешься делать? – Маккензи пыталась увернуться от коня, но он продолжал наступать, подчиняясь Кэлу, и осторожно гнать женщину к ручью.