Миландр продолжает не сразу. Он смотрит на мой страшный средний палец. Лучше спрятать правую руку Под левую. Но Люк поднимает глаза на мое раздувшееся плечо, часто мигает и отводит глаза. Экая досада, вид моих болячек начинает приводить людей в замешательство. Люк продолжает без всякого удовольствия:
— Она действительно уехала на юг, на остров Менорку.
Он поворачивает голову чуть-чуть влево, словно секретничая со стенкой:
— С Раймоном Перламутром, постановщиком фильма. Потом его подбородок опускается, и уточняет паркету:
— Вдвоем.
Проходит секунда. Я изображаю жест, который выглядит безразличным, потому что болезнь затрудняет все мои движения и они стали замедленными, как движения рыбы, плавающей в стеклянном шаре. Люк скороговоркой заканчивает свои конфиденциальные сообщения:
— Понимаешь, у меня была самая удобная позиция для наблюдения. Я приехал на вокзал со всеми друзьями Кати. Поскольку присутствовала ее мать, это выглядело как проводы кинозвезды и вводило родственников в заблуждение. В последний момент явился Нуйи. Такой Нуйи, каким я его никогда не видел, — страшно галантный, страшно вежливый, ни одного блатного словечка. Какой-то сам не свой! Я знаю Сержа. Он становится таким, когда злится. Бьюсь об заклад, что он влюблен в Катрин и что он думал: «Надо же было мне оказаться таким олухом, чтобы сунуть ее в лапы Перламутра!» Что касается Кати, то она просто расцвела, стала прелесть как хороша и все время сюсюкала со своим типом, который ей холодно улыбался. Девчонка — материалистка. Но мне кажется, что при всем этом и она влюблена. Карьера и увлечение, одно подогревает другое. К несчастью, она не знает своего Перламутра. Такие путешествия, как это, он совершает два-три раза в год.
— Она тоже… неоднократно выезжала.
— Каким тоном ты это говоришь! Бьюсь об заклад, что тебе от этого ни тепло, ни холодно.
Он ошибся, но я выискиваю утешения. Иронические утешения. Катрин продолжает следовать своему призванию червонной дамы без брачных уз. «Великая любовь» по образцу Санд — Сандо, Санд — Шопен, Санд — Мюссе! Какой прогресс в жанре романов на тему о свободной любви!
Люк не любит, когда я умолкаю, и пытается направить мои мысли по другому руслу:
— Клода нет дома?
Нашел тоже о чем спросить! Сейчас Клод является предметом моих самых больших тревог. Катрин всегда поднимется на ноги. А вот он…
— Клод в Труссо. Кралль хотел прибегнуть к хирургическому вмешательству. Я не соглашалась. Но все говорили мне, что я не вправе лишить ребенка возможности попытать счастья. Ведь я же ему не мать.