Стрелки, унимая дрожь в коленях, ждали, чуть ли не грызя ногти от волнения. И всё же, даже они не ожидали того, что последовало за телефонным разговором… Дверь широко распахнулась, и Дана быстро вошла в комнату, на ходу натягивая ветровку. Не осталось и следа от их ироничной собеседницы перед ними снова была серьёзная, скептичная и решительная женщина, агент-профессионал, что называется, «при исполнении». Тонкие брови были сведены к переносице… кажется, она уже всё решила. Или почти всё… Кинув трубку на кресло и выправив из-под синего воротника длинные рыжие локоны, Дана без тени улыбки отчеканила.
— Джентльмены, нашу дискуссию придётся отложить. Я прошу вас очень внимательно меня выслушать и серьёзно отнестись к тому, что я скажу.
— Конечно, никаких проблем… — они дружно пожали плечами и максимально приготовились слушать её. Когда взгляд зелёных глаз скользнул по ним, каждому стало не по себе от этого хмурого выражения.
— Первое: мне срочно нужен билет на первый рейс в Нью-Йорк…
Трое дружно вздрогнули.
— А второе… — Дана снова обвела их взглядом. — Возможно, Малдер просил не говорить об этом, но… мне нужно в мельчайших подробностях узнать всё, касающееся его расследования и то, что он узнал. Это необходимо — если вы этого не сделаете, уйдёт драгоценное время, и всё кончится очень плохо. Так что я очень вас прошу…
На секунду в комнате повисла жутчайшая мёртвая тишина.
Дана не шутила. Это было ясно, но инарушить слово, данное Фоксу, стрелкам было довольно-таки трудно. Замявшись и немного помедлив, Байерс всё же спросил.
— Я думаю, мой вопрос задержки не вызовет… мы ведь тоже имеем право знать — почему вы так резко ставите формулировку просьбы ребром?
— У меня есть все основания полагать, что жизнь Малдера оказалась под очень большой угрозой из-за фактов его расследования. Похоже на то, что он оказался в полной власти военных, и они, не задумываясь, убьют его из-за упомянутых фактов. Я же собираюсь наиболее оперативным и быстрым способом вытащить его оттуда, чего бы мне это не стоило.
Фрохайка заставил поёжиться её тон — таким жёстким и в то же время тревожным он был… Он знал, что она говорит совершенно серьёзно — они все это знали. Знали и то, что вряд ли кто-либо сможет её остановить… что Дана через всё пройдёт, лишь бы спасти друга. Вот такой негласный получался Устав… Троица молчала, лихорадочно обдумывая все варианты. Можно ли сказать? Или… лучше не делать очередной ошибки — вдруг это опять ловушка?.. Дана напряжённо следила за изменяющимся выражением лиц трёх товарищей, болезненно сощурившись… помотала головой и внезапно с просьбой, почти мольбой в голосе сказала, сжав ладони и отбросив официальный тон.