– «Серебряная пуля», – сказал О'Брайен, – это название заключительного этапа той операции. – Он порылся в карманах и вытащил серебряную пулю 45-го калибра. – Один наш офицер с большой фантазией заказал эту пулю у лондонского ювелира. Ее мы должны были пустить в голову «Талботу». – На несколько секунд повисла пауза. Затем О'Брайен добавил: – «Талбот» относился к числу наиболее подлых предателей. Он не просто крал и передавал противнику секреты. Нет. Он отправлял наших людей на верную гибель. Иногда я представляю, как он прохаживается в сумерках по летному полю секретного аэродрома в Англии, похлопывает агентов по плечу, поправляет на них парашютное снаряжение, желает им удачи, зная, что их ждет. – О'Брайен посмотрел на Аллертона.
Тот тихо произнес:
– Нам казалось, что такого человека, человека, продавшего свою душу, легко вычислить… Ведь его глаза должны были выдать всю грязь, скопившуюся у него на сердце…
Абрамс слушал. Они, судя по всему, не замечали его, как не замечают преданного слугу, – ему разрешается только слушать, а говорить – лишь в том случае, когда к нему обращаются. Абрамс подумал, что их обсуждение вовсе не походит на жаркие дебаты детективов. Тони посмотрел на Кэтрин. Интересно, было ли для нее болезненным упоминание имени ее отца?
Уэст продолжил свое изложение:
– Генри Кимберли в течение недели выходил на связь два раза в день. В конце недели от него поступила радиограмма следующего содержания: «Особо важно. К операции „Алсос“. Установил контакт с продавцом (имеется в виду Карл Рот). Он сообщил о местонахождении двух эльфов (то есть немецких ученых). Попытаюсь их вытащить». Еще через день пришла его последняя радиограмма, в которой он говорил, что установил контакт с русскими властями с целью поиска гестаповских архивов и осуществления допроса пленных офицеров-гестаповцев, которые могли располагать сведениями об исчезнувших агентах УСС. Последние строчки этого радиосообщения звучали так: «Красная Армия оказывает помощь. Гестаповцы признались в том, что большая часть засланных нами агентов была арестована и уничтожена. Сообщу имена. Тщательно анализирую любые бредни, осматриваю территорию. Продолжу поиск». – Уэст посмотрел на Аллертона: – Вы помните, сэр?
– Да, это было последнее сообщение от Генри, – кивнул Аллертон. – Конечно, мы подозревали, что наших агентов захватили русские, а не гестапо. Мы опасались, что Генри постигнет та же участь.
– Генри поставил в конце той радиограммы свой настоящий псевдоним – Дайамонд, – сказал О'Брайен. – В том случае, если бы он работал под контролем русских, он должен был бы подписаться псевдонимом Блэкборд. Это слово означало провал.