— Ну и что? Примчится реанимация и откачает, — сказал наконец-то понявший все Калошин. — Да еще и анализы сделает. Все и откроется, а это уж… даже и подумать страшно! — Он зябко передернул плечами, а на его лысеющей макушке выступил пот.
— Не успеет! — убежденно заявил Бакурин. — Мы будем наготове держать свою «скорую» со своей бригадой медиков, со своей охраной. Как только у хозяина начнутся проблемы с сердцем, мы помчим его в «Кремлевку», где наш Лейбин чуть-чуть переборщит с каким-нибудь лекарством. Все официально будет выглядеть, вполне естественно, никто ничего и не подумает. И анализы ничего не покажут.
— Да-а-а… — протянул Калошин, — задумано красиво! Осталось только найти человека, который этим займется.
— А вот ты, Кирилл Сергеевич, как раз и будешь этим человеком, — неожиданно и твердо произнес Бакурин.
— Почему это я? — удивился Калошин.
— Потому что именно ты спишь с медсестрой, которая делает уколы Президенту.
— Откуда!.. — удивленно воскликнул тот, но тут же осекся, вспомнив, что как-то сам по пьянке и трепнул Бакурину о необычайных прелестях Зиночки.
В молодости Кирилл Сергеевич Калошин был статным красавцем, гренадерского роста, однако имел один очень существенный недостаток, во всяком случае, так он сам считал, о котором первой узнала жена, а потом и эта медсестра Зиночка. При всех своих внешних достоинствах за всю свою шестидесятичетырехлетнюю жизнь других женщин, кроме жены, он не имел, хотя никогда не отрицал легенды о своих многочисленных гусарских победах.
Дело в том, что тот самый его недостаток для некоторых мужчин оказывался роковым: речь идет о его мужском «достоинстве». Оно было столь скромных размеров, что впору пришлось бы какому-нибудь лилипуту, и Кириллу с детства было стыдно оголяться перед своими сверстниками.
Юный Калошин оставался девственным до первой брачной ночи: стесняясь своей малюсенькой плоти, он никогда не доводил свои редкие встречи с девушками до интимна. А его будущая жена была настолько влюблена в красавца-гренадера — ей завидовали все однокурсницы, — что ей и в голову не могло прийти, какое разочарование ожидает ее уже в первую брачную ночь. Красавица Елена, вскружившая голову не одному десятку парней, но ни с кем так и не переспавшая до замужества, не только после первой брачной ночи, но после полугода замужества все еще оставалась девственной.
Доведенная до отчаяния, она ударилась во все тяжкие и вскоре родила мальчика, потом и девочку. Если сначала у нее часто возникало желание разойтись с этим, как она его называла, «красавцем без собственного достоинства», то появившиеся дети и некое устойчивое положение, предоставлявшее ей относительную свободу, отчасти упокоили ее — она перестала намекать на его мужскую несостоятельность.