«Где корабли, почему нет эвакуации, что там у фрахтинера?» — все эти вопросы роились в голове Зоммега. Ясно одно — бой не закончен. Противник еще жив. А раз так, надо продолжать воевать. Даже если остался один…
* * *
Подняв автомат, Зоммег пошел к оврагу. Шел в открытую, но по нему никто не стрелял. Уже возле кустарника, растущего на краю оврага, сквозь дым штурм-капитан рассмотрел застывшего робота, наклоненного вперед и державшего равновесие за счет выставленной штанги. В таком положении Олдинер не оставил бы машину. А раз так, то фрахтинер скорее всего уже не управляет роботами. И, видимо, мертв. А враг захватил аппаратуру.
Он нажал на спусковой крючок сразу, едва заметил чей-то силуэт на дне оврага, как раз в том месте, где сидел фрахтинер. Автомат изрыгнул последние пули и замолчал. Голова сидящего дернулась и пропала.
Зоммег упал на колено, отбросил автомат и вытащил пистолет. Дико болела голова, глаза начали слезиться, штурм-капитан сморгнул, а когда открыл глаза, увидел метрах в двадцати возле кустарника вражеского солдата.
Тот вскинул свое оружие с большим круглым диском и… оружие молчало. Кончились патроны. Зоммег упал на бок, выставляя руку с пистолетом вперед, дважды нажал на спусковой крючок. Враг тоже упал, выронил неработавшее оружие и выхватил свой пистолет.
Зоммег взял поправку, выстрелил не целясь, промазал, повел стволом пистолета, но второй выстрел сделать не успел.
Откуда-то сбоку хлестко ударили частые щелчки. Первая пуля вошла в плечо штурм-капитана, вторая раздробила локтевой сустав, третья вспорола землю под ногами, четвертая и пятая вошли в бедро, шестая царапнула шею, седьмая угодила в позвоночник чуть ниже шеи.
Зоммег еще жил, когда вскочивший на ноги противник навел на него пистолет и сделал два точных выстрела в лицо. Горячая боль ударила штурм-капитана, бросила в черную пропасть и поволокла за собой…
Титов опустил «вальтер» и посмотрел направо. Туда, где, привалившись к дереву, стоял Хартманн. В его висящей плетью руке был такой же «вальтер». Из ствола вилась тонкая струйка дыма. Лицо майора было белым как снег, а на губах играла ироничная улыбка.
— Никогда не думал, что спасу жизнь русскому, — проговорил Хартманн и сполз по стволу на землю.
Из-за дерева показался Дитрих. В обгорелом обмундировании, с всклокоченными волосами, в порванном на животе кителе, с пистолет-пулеметом в руках. Едва увидев Титова, он спросил:
— Что с роботами?
— Отключены. Все закончилось, полковник…
Дитрих задрал голову, окинул взглядом низко повисшие темно-серые облака и глубоко вздохнул. Сил что-то говорить не осталось.