Итак, это — сон, моя милая,
Двоим нам приснившийся сон!
Полоска засветится аленькая,
И греза вспорхнет среброкрылая,
Чтоб кануть в дневной небосклон.
Но сладостны лики ласкательные,
В предутреннем свете дрожащие,
С улыбкой склоненные к нам,
И звезды, колдуньи мечтательные,
В окно потаенно глядящие,
Приветствия шепчут мечтам.
Так где ж твои губы медлительные?
Дай сжать твои плечики детские!
Будь близко, ресницы смежив!
Пусть вспыхнут лучи ослепительные,
Пусть дымно растаю в их блеске я,
Но память о сне сохранив!
1912
Москва
«Сумрак тихий, сумрак тайный…»
Сумрак тихий, сумрак тайный,
Друг, давно знакомый мне,
Безначальный и бескрайный,
Призрак, зыблющий туманы,
Вышел в лес и на поляны,
Что-то шепчет тишине.
Не слова ль молитвы старой,
Древней, как сама земля?
И опять, под вечной чарой,
Стали призрачной химерой
Скудный лог, орешник серый,
Зашоссейные поля.
Давний, вечный сон столетий,
В свете звезд, опять возник:
И вся жизнь — лишь ветви эти,
Мир — клочок росистый луга,
Где уста нашли друг друга,
Вечность — этот темный миг!
Июль 1912
Подольск
«Безумие белого утра смотрело в окно…»
Безумие белого утра смотрело в окно,
И было все странно-возможно и все — все равно.
И было так странно касаться, как к тайным мечтам,
К прозрачному детскому телу счастливым губам.
Но облачный день засветился над далыо лесной,
Все стало и ясно, и строго в оправе дневной.
Ночные безумные бездны, где все — все равно,
Сменило ты, солнце, сменило ты, Бородино!
Вот снова стоит император, и грозный призыв
Мне слышен на поле кровавом, меж зреющих нив:
«Что страсти пред гимном победы, пред зовом Судьбы!
Мы все „увлекаемся Роком“, все — Рока рабы!»
Свет солнца, даль нив, тень былого! Как странно
давно
Безумие белого утра смотрело в окно!
Июль 1912
Бородино
«Это чувство — странно-невозможного…»
Это чувство — странно-невозможного,
Вдруг обретшего и кровь и плоть,
В миг воспоминания тревожного
Я стараюсь тщетно побороть!
Помнятся, и видятся, и движутся
Вымыслы безудержной мечты.
Словно перлы сказочные нижутся
В ожерелье жуткой красоты!
И глазам так больно от слепительной
Вспышки перепутанных огней…
Но — все было в жизни ли действительной,
Иль в игре сновидящих теней?
Здесь я — тайн достигший иль обманутый
Сладостным предчувствием чудес?
И боюсь, чтоб перлов блеск с протянутой
Нити, лишь проснусь я, не исчез!
Ах, как знак призвания не ложного
С неба кинь мне светлую милоть,
Ты, виденьям странно-невозможного
Даровавшая и кровь и плоть!
<1916>
«Мне вспомнить страшно, вспомнить стыдно…»
Мне вспомнить страшно, вспомнить стыдно
Мои безумные слова,—
Когда, качаясь серповидно,
Тень на стене была жива;