— Южный… — уже вслух недоуменно повторил он. — Солнце напротив, освещен до самой подошвы. А шел я на север… Так какого лешего?
Над ухом кто-то громко хихикнул. Ведун оглянулся, никого не заметил и стал спускаться дальше. Уже через минуту он разглядел дальше, вниз по ущелью, десятка три юрт и несколько низких срубов, присыпанных землей. На северном склоне, на высоте метров пятидесяти, над поселком возвышалась площадка с отвесными скальными краями. Там тоже стояла юрта, больше похожая на индейский вигвам, над ней вился слабый дымок. На самом краю Середин разглядел каменную бабу: плечи, голова, зеленый венок на шее. Другие истуканы, скорее всего, стояли дальше.
— Вот проклятье… Я что, ходил по кругу?
— Ты должен ее освободить, — тихо сообщила ему женщина в парчовом платье и опустила веточку, чтобы святилище стало лучше видно. — Сейчас она спит, но шаманка уже варит для нее грибы. Она насушила их много, очень много. Хватит, чтобы убить Роксалану еще до первого снега.
— Какая заботливая! Интересно, наяда, а почему здешние кочевники решили, что эта глупая наркоманка пророчица?
— Когда она говорила, смертный, к ней слетались птицы и бабочки. Когда она останавливалась, у ног ее вырастала трава и распускались цветы. Да еще этот ведьмин гриб… Он делает человека странным.
— Птицы? Бабочки? Цветы? — усмехнулся Олег. — Интересно, откуда у нее взялись такие таланты?
— Я видела, как смертные бьют тебя. Слышала, что они желают убить тебя, замучить. Я испугалась за добрую женщину и послала к ней птиц. Смертные увидели ее, увидели птиц, удивились ее речам и решили, что она — один из духов леса.
— За нее ты, значит, испугалась? — неприятно кольнуло Середина. — А меня зарежут — так это ничего?
— Никто не вечен, человек. Каждому начертано подойти к концу. Кто-то умирает, кто-то благодаря этому продолжает жить, кто-то рождается, чтобы занять место умершего. Зачем мешать неизбежному? Таковы законы мироздания.
— Что же ты Роксалану спасаешь?
— Она необычная женщина, смертный. Ее душа возвышенна и жертвенна. Она должна жить. Она не такая, как ты, ее нужно беречь.
— Вот и береги, — прикусил губу ведун. — А у меня дела.
Он развернулся и быстрым шагом начал подниматься обратно в гору. Спустя полчаса по уже знакомой седловине ведун перевалил гребень усыпанного валунами взгорка, стал спускаться с другой стороны — и вдруг заметил высоко на сосне, на нижней ветке, бородатого малыша, беспечно помахивающего ножками в коротких ботфортах. Олег наклонился, подобрал шишку, а когда выпрямился — в кроне было уже пусто. На месте лешего сияло ослепительное солнце. То есть — било своими лучами прямо в лицо.