— Похоже, мы оказались равны, — с облегчением улыбнулся кочевник.
— Мы — да, — согласился Середин. — А теперь возьми в руку мой клинок.
Нукер почтительно поклонился: не каждый позволит даже лучшему другу прикоснуться к своему оружию, — сжал в большой красной ладони рукоять… И глаза его округлились, словно он смог лицезреть воочию саму великую Дара-эхэ.
— Он же ничего не весит!!! — Любой боец сразу понимает значение подобного чуда. Чем легче меч — тем дольше им можно рубиться, не уставая. И если легкий клинок способен рубить с той же силой, что и тяжелый… — Где ты его купил?!
Вот оно, слабое место кочевников… Не «как сделал» — а «где купил». Поди попробуй купить себе меч, который изобретут еще только лет через сто.
— Я не покупаю клинков, — покачал головой Олег. — Я кую их сам.
— Это воистину божественный меч! — искренне восхитился Джебе, повертел саблю перед глазами, сделал над собой видимое усилие, положил на ладонь и, придерживая второй возле дола, с поклоном протянул клинок обратно.
— Когда я встречу на пути хорошую кузницу, я сделаю тебе такой же, — пообещал Середин.
— Благодарю тебя, Приносящий добычу, — как-то подчеркнуто поблагодарил воин. — Позволь, теперь в знак уважения я выпью с тобой полную чашу и поднесу тебе плова?
— Это будет честь для меня…
Ведун повернулся — и обнаружил, что перед его юртой никого нет. Чабык, Судибей и даже Роксалана перебрались к очагу здешних старейшин. И о чем-то живо беседовали. Без него!
Правда, Бей Джебе повел его к общему пиру, сам придвинул подушку к свободному месту, поманил пальцем прислуживающего мальчика и зачем-то сказал:
— Нашего гостя все называют Приносящим добычу.
— Так поступают лишь простые нукеры, — уточнил Чабык. — Мы называем его посланцем предков.
— Это достойное имя, — согласились старейшины местных родов. — Мы станем называть его так же. Пусть боги пошлют ему долгих лет жизни.
— Выпьем за досточтимого гостя, повелителя железа и добычи, — предложил Бей Джебе, и все дружно подняли чаши.
Кумыс — очень коварный напиток. Пока ты пьешь и ведешь беседу — твоя голова остается ясной и трезвой. Но стоит попытаться встать, отойти от общего застолья — и вдруг оказывается, что тебя не слушаются ни ноги, ни другие части тела. Когда же страшным усилием воли ты побуждаешь их к послушанию — вся слабость, ватность, тяжесть устремляются в голову и… И самое главное — не упасть и не заснуть там, где ты столкнулся с этой бедой.
Олег смог устоять. Еще задолго до сумерек он встал и ушел в юрту. Даже смог увести с собой совершенно размякшую Роксалану. Это была достойная победа — трое старейшин, как он мог заметить, уже спали прямо у стола.