В юрту вернулась Урга, сжимая в кулаке окатанный ручьем розовато-серый гранитный камушек с широкой матово-белой кварцевой полоской. Усевшись у самой стены лицом к решетке, она поджала ноги и принялась натирать камень о войлочную кошму. Спор сам собой оборвался, и Олег продолжил свою работу, время от времени с любопытством подглядывая за странным занятием девушки. Шаманка же ни на что не отвлекалась, лишь иногда поднося камень к глазам, оценивая кварцевую полоску на просвет. Издалека казалось, что она стала уже прозрачной, как стекло, но хозяйку результат никак не удовлетворял.
Наконец, когда снаружи стало смеркаться, Урга поднялась, откинула полог, глянула на небо и вернулась:
— Дай мне нож, Олег.
Середин вынул из ножен маленький «обеденный» клинок, подал ей рукоятью вперед. Шаманка долго и тщательно вытирала его о рукав поневы, потом села к костру, подняла перед собой, удерживая двумя ладонями, и что-то тихо забормотала, раскачиваясь вперед и назад.
— Ты чего делаешь, малышка? — поинтересовалась было Роксалана, но Олег взял ее за плечо, прижал палец к губам и покачал головой. Он отлично знал, что во время обряда чародея отвлекать нельзя. Если, конечно, ты не намерен ему помешать.
Урга скользнула ладонью над слабо тлеющим очагом, и в центре взметнулось ревущее пламя. Шаманка провела лезвием ножа через пламя, оттянула у себя прядь волос, срезала на длину ладони, выронила в огонь — и оно тут же опало. Олег ожидал, что в юрте завоняет паленой шерстью — но никакого запаха не появилось. Девушка воткнула клинок в землю, легко взметнулась, бесшумно захлопала в ладоши, тихонько напевая, обошла очаг, встала перед входом, начертала руками неведомый Середину знак, развела ладони в стороны — и воздух ощутимо задрожал. Продолжая петь, иногда срываясь на полный голос, Урга отступала к северной стене. И воздух, подобно прозрачной, выдающей себя только бликами на поверхности пленке, тоже двигался, растягиваясь вслед за шевелениями ладоней. Шаманка ощутила спиной решетку, вскинула голову, быстро-быстро заговорила речитативом, опустила руки — и дрожащая «пленка» исчезла. Девушка поклонилась, коснулась пальцами лба, груди, живота, распрямилась, добрела до очага, выдернула нож, протянула ведуну:
— Благодарю. Чувствую, ты ковал его сам. Он чист.
— Не стоит благодарности. — Олег вернул клинок в ножны. — Что ты сейчас делала?
— Заключила уговор с духами ветра. Они дают нам на эту ночь защиту. За это они, когда пожелают, могут пользоваться мною.
— Ты продала им душу? — округлила глаза Роксалана.