У степняка невольно сжались кулаки.
— Отец не хотел тебя отпускать?
— Я третий сын, хан волка. Отца не сильно беспокоили мои желания. Но волк пришел ко всем, и многие нукеры пожелали узнать, куда он нас зовет. Те, кто стар и ленив, сказывали, что это наветы степных духов или чужих колдунов, желающих увести нас от наших пастбищ, молодые воины стремились ответить на призыв, узнать, чего желают духи степей. Ссоры не случилось бы, кабы отец послушал меня. И он хотел меня отпустить. Но тут вмешался этот старый трусливый Хенвой. Он убеждал старейшин и хана, что волчица рождена черными колдунами, что она принесет беду и ее призыву нельзя поддаваться. Отец привык верить Хенвою, он стал шаманом еще в годы его юности. Он запретил мне уходить, и мы повздорили. Шаман кричал, что в меня вселились духи, что я безумен и опасен. Отец велел отогнать к нему мои стада и отвести семью, дабы Хенвой очистил их от чародейства. Тогда я ушел за волком вместе с шестью самыми преданными нукерами. У них еще нет жен, они пасут только чужие стада. Они не испугались гнева хана и шаманства Хенвоя.
— Тяжело тебе пришлось, хан Судибей… — Олег намеренно продолжил называть парня званием, на деле принадлежащим его отцу. И не грозившим даже в перспективе — все же не старший сын и даже не второй.
— Всем таково довелось, — отпил кумыса Судибей. — На кого ни глянь из пришедших со мной — история едина. Старые пни вросли в землю, не желают перемен, не желают двигаться, не желают верить! Всех и каждого шаманы пугали колдовством, грозили проклятием, запрещали уходить. Отважились лишь самые смелые. Те, кому нечего было собирать, кто просто садился в седло и скакал за белым волком. Нас снарядилось со всей степи всего полторы сотни, и токмо двенадцать имеют юрты и родичей. Прочие пришли лишь с мечами.
— Но ведь это неправильно, когда шаман владеет чужими стадами, чужими юртами, держит в рабстве чужих жен и детей…
— Отец верит трусливому лжецу.
— И ты с этим смирился?
— Со всех кочевий рода отец способен собрать больше сотни нукеров, в нашем же становище воинов не менее трех десятков. Мне с ними не управиться.
— Но с сего дня ты наш побратим, хан Судибей, — повысил голос ведун. — Поможем нашему брату пятью сотнями нукеров, Чабык?
— Правда? — Впервые за весь день в голосе степняка прозвучала неуверенность.
— Ты наш брат, мы твои братья. Мы должны помогать друг другу. С тобой готовы пойти все, но нужно ли? Мыслю, пять сотен справятся. Провести же через степь пять сотен куда проще, чем тридцать.
— Я проведу хоть пятьдесят! — горячо похвастался Судибей… но Олег пока не стал ловить его на слове.