Женщины согласно кивали, только старший из мальчиков, настороженно косившийся на нежданных гостей, хмурился, упрямо сжав губы.
Путники пробыли в деревне два дня – старик просил их остаться и помочь вытянуть заброшенные сети. Они остались. Окайя уже давно не видела такого улова – друзья принесли ей удачу.
В старой коптильне разожгли огонь. Младшие дети до позднего вечера играли с рыбьими пузырями и причудливыми косточками из вареных голов, а наевшиеся до отвала собаки лениво бродили по берегу, равнодушно принюхиваясь к съедобным запахам.
Криш со старшими мальчиками вызвался поддерживать в коптильне огонь. Эши вместе с женщинами ушла ночевать на другой конец деревни.
К ночи ветер переменился, и домишко, в котором спали лорд и маг, наполнился крепким духом сырой рыбы и засыхающих водорослей, застрявших в ячейках развешанных сетей. Духота и непривычный запах выгнали Фиджина наружу и заставили искать прохлады и свежести возле моря. Лорд растянулся на песке и закрыл глаза. Шорох волн почти убаюкал его, когда в стороне послышались легкие шаги. Фиджин открыл глаза. Ага, Ригэн тоже не выдержал и решил поискать спасения на берегу.
Но вместо того чтобы устроиться на ночлег, маг двинулся в сторону лодок. Он неторопливо прошелся между ними, затем остановился, и Фиджину показалось, что маг ласково поглаживает одну из них рукой. Вот Ригэн присел на борт и дотронулся до лба, как человек, который хочет вспомнить что-то важное. Фиджин приподнялся на локте.
– Чудная ночь, лорд, – негромко произнес Ригэн.
– Я помешал?
– Немного, – кивнул маг. – Я как раз собирался заколдовать эти лодки.
От неожиданности Фиджин совсем проснулся. Маг медленно дотронулся до изъеденного морем дерева.
– Я не делал этого с тех пор, как был ребенком.
Пальцы Ригэна вновь заскользили по ободранному борту.–
– В детстве я часто творил подобные глупости. Лодки больше не тонули, ведра не ржавели, ножи не тупились, мешки не рвались, свечи не сгорали… Но тогда я искренне не понимал, за что меня наказывают, толкуя о каких-то непонятных законах, о том, что природу вещей нельзя менять ради шалости или пустого интереса. Разве плохо то, что я делал? Я не понимал, почему мой учитель предпочитает свой старый, залатанный плащ новому, который он мог сотворить для себя в любую минуту…
Пальцы Ригэна продолжали поглаживать бок лодки.
– Эти дырявые посудины не выдержат долго, – пробормотал он и поднялся.
– Как же это… Отойди, Фиджин.
Он медленно развел руки. На секунду едва уловимое сияние окутало оба борта. Ригэн что-то произнес, сияние пробежало от носа к корме и пропало.