– Я не об этом, Фиджин, не знаю, как объяснить, но…
– Эй, я уже здесь!
Довольно улыбаясь, к ним пробирался Криш с полной корзиной в руках.
– О чем разговор? – бодро спросил он.
– О женской красоте, – серьезно ответил Фиджин. – Видишь ту привлекательную особу в черном?
– Где? Ты про эту старую каргу?
Не выдержав, Эши снова обернулась, но нищенка уже затерялась в толпе.
Потом пришел черед одежды, потом торговок посудой и травами…
– Эх, – мечтательно произнес Криш, перекладывая на другое плечо тяжелый мешок с покупками – нам бы теперь еще… осла.
– Какого осла? – не понял Фиджин.
– Который тащил бы все это за нас. Бьюсь об заклад, наш маг и думать не захочет о лошадях.
К огорчению ловчего маг не захотел думать и об ослах.
Они еще долго толкались среди людей на площади, жадно ловя слухи и разговоры в надежде разузнать, известно ли здесь что-нибудь о Та-Сиссе. О крепости они не услышали ни слова, зато на горячих, белых улочках Кинтана горожане вовсю обсуждали, какая награда обещана за поимку магов, фокусников и лордов из бывших вольных городов. Время словно повернуло вспять.
Город по-прежнему сохранял видимость беззаботного торгового существования, но в самом его воздухе, в котором причудливо мешались запахи пряных южных цветов, фруктов и рыбы, чувствовалось едва уловимое напряжение. Словно, несмотря на гомон и постоянное движение, Кинтан затаился в предчувствии неминуемой беды.
– …Обыкновенная старуха, больная и несчастная, – в десятый раз объяснял Криш Ригэну. – Да как она выглядела? Как все старухи. Согнутая, в черных лохмотьях.
– Тихо, – Фиджин покосился на Эши, – разбудишь.
Они сидели в просторной комнате на втором этаже таверны и наслаждались прекрасным ужином. Таверна находилась в верхней части города, и из ее окон открывался вид на белые крыши Кинтана. На город спускалась ночь.
Едва прикоснувшись к еде, Эши свалилась в постель, а остальные засиделись за столом.
Непонятно отчего, Ригэн неожиданно серьезно отнесся к их рассказу о встрече с нищенкой.
– Повторяю, Ригэн…
Дверь отворилась, и служка поставил на стол кувшин с вином, блюдо сладких пирожков и толстую свечу.
– Повторяю, Ригэн, – вполголоса продолжал лорд, – она испугалась. Очень.
– Точно, – Криш засунул в рот пирожок, – я еще подумал, надо же, когда алых увидела не струсила, а какую-то старуху…
– Холод, – вспомнил вдруг Фиджин. – Она говорила о холоде. Мне еще показалось странным. В такую-то жару!
– И что все это значит? – с набитым ртом спросил Криш.
Ригэн не ответил. В изнеможении ловчий оторвался от стола и упал на кровать, закрыв глаза и блаженно скрестив руки на отяжелевшем животе.