Молот Времени: Право сильного (Точинов, Лисицын) - страница 2

Я торопливо допил кружку эля. Похоже, сейчас начнется потеха, а два дня назад в трактир завезли отличнейший эль, и жаль было бы утратить даже толику его в грядущей кутерьме.

– Пиффа! – потребовал тролль. – Тфа!

Не расслышать его в наступившей тишине мог лишь абсолютно глухой человек, но верзила для пущей доходчивости ткнул пальцем в глиняную кружку, стоявшую под краном бочонка. А другую руку поднял вверх, оттопырив на ней два пальца.

Когти, украшавшие пальцы, внушали уважение. Я подумал, что обычную рукоять меча удержать в таких грабках трудно, требуется специальная конструкция гарды. Присмотрелся: нет, мечи как мечи... Странно.

Стоявший за стойкой Баррах смерил тролля внимательным, неторопливым взглядом. Затем решил поддержать диалог на языке жестов – молча ткнул пальцем в доску, где были выжжены четыре строчки на четырех наречиях. Угловатые руны соседствовали там с замысловатой вязью, которой привыкли излагать свои мысли жители Эль-Кхарима, а нижняя строка попросту пускала пыль в глаза: последних подземных карликов, использовавших эти пиктограммы, истребили воины Одоара Свирепого больше века назад.

Но смысл у всех четырех надписей был один: обслуживаем только людей.

Табличка отнюдь не декларировала нелюбовь Барраха к чужим расам – если таковая даже имела место, любовь к золоту была сильнее. Но воздействие крепких и даже не очень крепких напитков на непривычные к ним организмы нелюдей приводит к самым непредсказуемым последствиям.

Кстати, название трактира – «Хмельной гоблин» – основано на одной реальной, хоть и смахивающей на легенду истории, после которой заведение пришлось отстраивать заново. Так что пусть уж гоблины в веселящих целях употребляют свой излюбленный грибной отвар, а тролли вдыхают дым тлеющего болотного хвоща, – это им как-то привычнее.

После своего указующего жеста Баррах вновь внимательно оглядел тролля. И скорбно покачал головой: извини, дескать, дружище, но на человека ты никак не тянешь.

Тролль некоторое время разглядывал надписи, и даже беззвучно пошевелил губами, изображая, будто бы умеет читать. А затем...

Уверен: большинство завсегдатаев и случайных гостей «Гоблина» даже не рассмотрели толком то, что произошло затем, – настолько быстро метнулась вперед лапища тролля. Зато звук, с которым коготь прочертил табличку, услышали все.

Наискосок, через все четыре строки, пролегла глубокая борозда с потемневшими, слегка обуглившимися краями. Запахло горелым деревом. Силен, бродяга...

– Каэн-дуааррэг! – проорал по-исхарски немного оправившийся от первоначального потрясения бормотун. Насколько я знаю, в Исхаре за этакое выражение человека могут легко и просто зарезать. А уж бормотуну точно свернут шею и отправят в суп.