Мэтр Тигар.
* * *
Тигар? Нет, скорее человек, несколько напоминавший бытописателя и натянувший его костюм...
Если раньше иногда мэтр казался выше своего роста, то сейчас никаких сомнений не осталось: он и самом деле вырос и раздался в плечах. Знаменитый камзол с кожаными нашлепками на локтях (до Катаклизма купленный, таких нынче не шьют!) теперь не сходился на груди и лопнул под мышками, а запястья на пару шасов торчали из рукавов, ставших слишком короткими.
Лицо тоже казалось лишь отдаленно похожим на добродушную физиономию Тигара... Однако же и новые черты показались смутно знакомыми. Ну да, тот же надменный изгиб губ, заострившийся подбородок, более резко очерченные скулы...
На гребне стоял тот же человек, чьи черты на несколько мгновений проступили во дворе замка ла-Рэ. Или не человек?
«Кто вы, мэтр Тигар?» – хотелось крикнуть мне. Все остальное – как, например, ему удалось выжить после попадания двух стрел и падения с изрядной высоты, – не казалось столь важным.
Кто он? И на чьей стороне?
Ответ на второй вопрос не задержался. Ни на чьей. На своей собственной.
– Положи топор под ноги, Хигарт. А ты, женщина, отодвинь ларец подальше от края. Тогда я позволю вам уйти. Позволю родить дочь от великана, позволю бедокурить по кабакам и задирать юбки всем встречным бабенкам... Я не люблю зря убивать.
Даже нынешний, изрядно подросший «Тигар» в лучшем случае достал бы макушкой мне до плеча. Оружия у него никакого не было – подсайдачный тесак у Ламмо он так и не взял, свой меч где-то потерял в перипетиях минувшей ночи, а новым не обзавелся. И слова его могли показаться смешными, но не показались. Жутковатой уверенностью в себе веяло от речей бывшего писателя. Да, убивать не любит. Но при нужде убьет, как муху прихлопнет.
Нельфияда ответила действием. Сверкающий клинок, в который превратилась сабелька Хлады, описал полукруг и уставился острием на псевдо-Тигара. Я вновь просунул руку в петлю топора. Потом разберемся, кому владеть древним оружием, – сами, без этого самозванца в драном камзольчике.
Лже-Тигар презрительно скривил губы, скрестил руки на груди. И громко выкрикнул фразу, адресованную никак не нам, – очень похожую на те, что гремели во дворе Каэр-ла-Рэ.
Хлопанье десятков крыльев слилось в оглушительный рокот.
Стоило ожидать...
* * *
Все-таки родной стихией этих многоруких пташек был воздух, – и в нем они показали себя совсем иными бойцами, чем в тесноте галереи Каэр-ла-Рэ. Стремительными, увертливыми... Ладно хоть двуручные мечи и кинжалы были не при них – так и остались, наверное, валяться в замке Ларинтиона. У некоторых я видел в лапах секиры, дубины и клинки, – похоже, подобранные на месте ночного побоища. Однако в большинстве своем ящероголовые бестии пользовались природным оружием – клыкастыми пастями и длинными когтями, украшавшими четырехпалые лапы...