Бойники встретили новую для себя возможность без всякого восторга. Лишь Быстрян и Меченый выразили вялую готовность взять землю: Быстрян в силу возраста не прочь был обрести себе тихое пристанище, Меченый, втянувшись в строительство липовских укреплений, мечтал о собственной неприступной крепости. Так бы это все и заглохло, если бы не сами липовцы. В каждом их дворище имелись взрослые семейные сыновья, желающие завести отдельное хозяйство. По одному и даже группами селиться в соседстве с разбойными арсами было боязно, зато под защитой отважного воеводы – в самый раз. Не менее тридцати семейств захотели обосноваться на воеводской земле.
С выбором ее определились просто. Как-то Фемел напросился вместе с Дарником проехаться до Короякской заставы и на обратном пути не преминул заметить, что смысла в этом пограничном укреплении нет никакого.
– Ну появится княжеское войско, и что ты будешь делать? Как поскачешь сюда за двадцать верст навстречу?
– Мне застава нужна не для защиты, а для сигнала, – оправдывался воевода.
Он и сам много думал о полевом укреплении, возле которого сподручней было бы сражаться малыми силами против больших. И теперь, прикинув все более тщательно, Дарник решил, что две-три версты именно тот рубеж, куда быстро может выдвинуться его войско, совершенно не устав от броска. Найдя подходящее место вдоль Короякской дороги, Маланкин сын с одобрения старейшин и застолбил его для своего воеводского селища, которое с легкой руки войсковых острословов стало называться Воеводиной.
Призвав на помощь Быстряна и Фемела, Рыбья Кровь по всей форме составил земельный договор, по которому четко определялись размеры не только пахотной земли, пастбищ и сенокосов, но и воеводской дубовой рощи и всего селища. В качестве податей поселенцы предлагали платить воеводе по мешку пшеницы и овса с каждого дыма. Дарник не согласился:
– Вы опять начнете тесниться по пятнадцать человек возле одной печки. Лучше по одному мешку пшеницы, но с каждого смерда старше двадцати лет.
На том и порешили.
– Ну и какая же это твоя земля? – подтрунивали полусотские. – Одна дубовая роща твоя, а как была земля у смердов, так и осталась.
Дарник не спорил, он только указывал на то место в договоре, где говорилось, что в свободное от полевых работ время селищане обязаны укреплять стены селища.
– Ну и что? – не могли взять в толк полусотские.
– А то, что стены могут быть и до небес, – то ли шутил, то ли говорил серьезно воевода.
Однако пока до стен было далеко. Поселенцы дружно расчищали землю под пашню и рубили двойную засеку поперек Короякской дороги. Чуть позже возведены были четыре сруба с бойницами для камнеметов: две у первой линии, две у второй.