– Ну а почему, если русы лучшие воины на свете, у них не получается создать великое прославленное государство?
Бывалый воин только криво усмехнулся:
– Когда-то люди очень возгордились и стали строить башню до неба. Бог, чтобы помешать им, придумал всем племенам говорить на разных языках. У русов же, наоборот, бог дал им один язык, но сказал, что понимать они друг друга будут только тогда, когда им будет грозить общая гибель. Вот и грызутся постоянно между собой, удивляя и себя и других то крайним великодушием, то несказанной злобой. А государство у русов есть, но оно похоже на стаю саранчи: то непонятно почему вдруг сильно крепнет, сокрушая все вокруг себя, то впадает в вековой сон безразличия и уныния. Не спеша терпеливо наращивать свои силы – это не для русов. Им всегда надо все и сейчас или не надо совсем. И к своим лучшим людям они относятся так же: то превозносят их до небес, то втаптывают в самую глубокую грязь.
Дарник слушал и переводил горькие слова Быстряна на жизнь Бежети. Как у них там беспричинная сварливость друг к другу была общепринятой, как Смуга Лысый был, в общем-то, безобидным старостой, но все сравнивали его со Смугой Везучим и всячески злопыхали за его спиной, как во время большого лесного пожара все селище дружно вышло к своей Засеке рубить поперечную движению огня просеку и вовремя спасли себя. Даже про лучших людей верно. Кроме Маланки, из женщин во всей Бежети могла читать только шептуха Верба, и ее тоже считали полупомешанной. Вот уж точно – не будь их с матерью изгнания из селища, никогда бы не обрел он своего характера и цели. Равнялся бы на всех и был как все.
Тесное пребывание на торговом судне сближало ватагу гораздо быстрей, чем путешествие по лесным тропам. Уже к вечеру оба хлыновца ничем не отличались от купеческих гребцов, так же шутили и смеялись, так же слушали и исполняли все команды. Рыбьей Крови почти не приходилось вмешиваться, охотники и Меченый с Бортем самостоятельно и согласованно разбивали стан, ставили шалаши и ограждение, даже знали, чьи пары будут ночными сторожами. Дарнику оставалось только выбирать место для малого ристалища и проводить боевые занятия. Никто не возражал, на деле убедившись в полезности приобретенной ловкости. Раненые, и те старались не отставать. Изменились лишь некоторые склонности: если прежде все предпочитали упражняться с мечами, то теперь больше хотели научиться действовать лепестковым копьем. Меченый с Бортем, испросив разрешение и вооружившись точильными камнями, из двух самых неказистых мечей стали готовить лепестки для своих будущих лепестковых копий.