Вернемся еще раз к Купавону италийских венетов. Культ поклонения Купавону географически лежит между ареалами поклонения Купале и Аполлону, к тому же, это середина и связующая область на
пути гиперборейских даров. А если прислушаться к звучанию, то можно заметить, что на слух Купавон – нечто среднее между Купалой и Аполлоном, которые сами по себе кажутся не очень-то схожими. Но лишь на первый взгляд между ними нет лингвистического единства. Распространенное Аполлон попало в Россию через Францию, а потому приобрело свойственное французскому языку ударение на последнем слоге. В греческом же языке Аполлон имеет ударение на втором слоге, как и в английском – вспомним стыковку космических кораблей "Союз-АпЬлло". Сопоставление с английским вариантом звучания подтверждает мысль о нетвердости "н" в конце слова, тем более, что славянское носовое "он", "ан" при развитии языка постепенно пропадало – отсюда Купала-Купало. Но во время переноса имени на греческую почву оно ("он", "ан") было и потому сохранилось в греческом варианте. Зафиксированное лингвистами превращение дифтонгов "оу", "ау" в "у" и другие гласные, постоянный переход "а" в "о" и наоборот позволяют нам приблизительно реконструировать праславянское звучание имени Купала, как Коуполо(н) – Кауполо(н) с носовым "н" (читается примерно так: Кополо-Каполо-Куполо). Удвоение – это свойство сонанты "л". Утрата первой согласной характерна не только для греческого языка: например, Италия первоначально звучала как Виталия. В греческом же языке такие утраты типичны, и не только для одной согласной, но и для двух. Характерно и начальное "А", особенно для "занесенных" богов и героев, имеющих негреческое происхождение (Афродита, Арес, Артемида, Афина, Адонис и др.).
Особо следует учесть тот факт, что имя нового божества воспринималось на новой почве не по смыслу (например, Гея-Земля), а как имя собственное, пришедшее уже готовым и не требующим осмысления, поэтому оно и не этимологизируется из греческого языка, поэтому оно и подвержено искажениям. А вот сыновья Аполлона, родившиеся уже на местной почве, вполне объяснимы: Аристей – "наилучший", Кикн – "лебедь" и т. д. Из изложенного выше становится объяснимой трансформация праславянского Кополо(н) в русский, как Купала, в древнегреческий, а затем греческий – как Аполлон.
В славянском Купала заключен более ранний, индоевропейский корень *кир со значением "кипеть", "вскипать", "страстно желать". Этот корень прослеживается и в латинском "купидо" – вожделение. Такая этимология соответствует как Купале с его брачными обрядами, так и архаичному Аполлону, далекому от сдержанности и воздержания. Аполлон вечно молод, молод и Купала вместе со своими поклонниками, приходящими на купальские игрища не в качестве зрителей, а участниками, – оба божества юных. Мотив умирания и воскрешения Купа-лы, как символа плодородия, воплощен и в олитературенном мифе об Аполлоне, который спускается в Аид (умирает), а затем возвращается обратно (воскресает). Б. А. Рыбаков называет Аполлона "сезонным богом", связывая основу мифа с идеей зимнего перерыва в развитии семян и растений, а затем их расцвета весной.