Я также вышел на балкон, постоял рядом с ней.
Она обернулась ко мне, волосы рассыпались на глаза, на ее ужасно классные глаза. Я с ней общался долго, впервые видал ее такие дикие глаза. Глаза были уставшими, измочаленными, обреченными, но добрыми, чрезвычайно добрыми и светлыми.
Она тихо мне сказала:
– Я его почувствовала, он где – то тут, рядышком. Я его ощущаю.
Это он, мой муж…
– Ну…это уж и вовсе субъективно, Уля. Хотя на свете шесть миллиардов религий, так что может ты и права? – стал я смеяться.
– Я права, права. Это не случайно, Чина, не случайно! – она жадным взором искала в воздухе нечто.
Лицо ее светилось, но ее слова отозвались во мне тяжестью. Я оставил ее наедине со своим отсутствием.
…
Как тут не вспомнить фразу мудреца: смешное наносит чести больший ущерб, чем само бесчестие.
Но в любом случае я скучал по Улдуз. Про себя шептал:
– Уля, я хочу тебя!
А потом вообще раскис:
– Уля, прости меня!
Эту женщину я вспоминаю до сих пор. Ей было тогда 25-26 лет, она была с деревни. Ее муж сидел в тюрьме за грабеж, приехала она с горного района в Баку к нему, принесла передачу, гостинцев.
Маленького роста, черненькая месхетинка. Муж с ней познакомился в
Казахстане, он служил там в Армии. Там женился, привел ее в Баку.
Роза была немного дурной, но чрезвычайно сексуальной. Ее сексуальность исходила от ее бесшумности, она вечно молчала, говорила слишком тихо, все делала медленно, аккуратно и тихо.
В тот душный июльский вечер я вышел на охоту женщин, хотел мяса, живого свежего мяса.
Было часиков 11 вечера, жара еще не спала, по прежнему дышать нечем.
Прошелся к садику Ильича, стоят у обочины пару такси, никого больше.
Гляжу, идет не спеша девушка. Низкорослая, какая то открытая, когда приблизился к ней, понял, что она весьма доступная.
Подходец, здрасти, то да се, предложил пойти ко мне домой, без проблем.
Пришли в квартиру, все как обычно: дежурные слова, винца, кофейку, в постель.
В постели она меня удивила своим пышным, но очень гибким телом.
Вроде она была худенькой, но тело было у нее что надо, как будто рождена была для секса.
Наклонившись вперед и сквозь ткань, я ухватил сосок левой груди губами.
Обхватил Розу за талию, потом, почти сразу, переключился на более лакомую и выпуклую часть тела, на ту, что пониже спины. И все продолжал терзать губами через ткань ягодку соска. Она часто задышала.
Нащупав нижний край платья, я, проникнув под него, сначала погладил ровную, нежную кожу ног, потом потянул вверх само платье.
Роза подняла руки, позволяя себя раздеть. Глаза ее были закрыты.