— Ничего, Боренька, тебе-то вот настоящие старики, как распределят по частям после учебки, устроют житуху, попомни мое слово! — сказал Сергей, не переставая орудовать коротенькой лопаткой, будто заводной.
— Я сам кому хошь устрою! А эту помесь Сурка с Хомяком сегодня же вечером научу быть почтительным, он у меня еще солдатской присяги не проходил! — отпаривал Черецкий. Он по-прежнему отдыхал, благо, что сержант на дальнем фланге возился с кем-то, что-то показывал и растолковывал. — Он у меня настоящим солдатом станет!
— Тебя самого присягать надо! — выкрикнул молчавший до этого Леха Сурков.
— И это запишем, и это учтем! — Черецкий залился ехидным, нервически-деланным смехом.
— Боря!
— Чего тебе?
— Я все хотел спросить у тебя — чего это ты такой злойто, тебя чего, обделили чем-то в розовом детстве или папа тебя с яслей пивком подпаивал, да не допоил?! Ответь, пожалуйста! — Сергей, перевернувшись на другой бок, уставился на Черецкого.
Тот ошалел, выпучил глаза — то ли от неожиданного вопроса, то ли от прямого попадания.
— Ну, не хочешь — не отвечай.
Сергей снова судорожно вцепился в лопату. Опустил лицо вниз: из-под глины начинал проступать песок. Он копнул еще несколько раз и, убедившись, что не ошибся, крикнул:
— Нажми, Борька, дальше легче пойдет!
Черецкий недоверчиво поглядел на Реброва, но, увидав выбрасываемый тем наверх желтенький песочек, схватил брошенную лопату и с силой вонзил ее в глину.
Новиков не спускал глаз с циферблата часов, наверное, время, отпущенное уставами на окапывание, подходило к концу. Проще было самому рыть землю, чем наблюдать за этим процессом и бездействовать, по крайней мере, ему так казалось.
Наконец он приподнялся с бугорочка, на котором сидел последние пять минут, и не спеша пошел вдоль линии окопов, отмечая что-то у себя в блокнотике.
Сергей чувствовал, что он не успевает, но поделать ничего не мог — Новиков подходил все ближе и ближе. И если бы в запасе оставалось хотя бы две-три минуты, он отрыл бы до конца эту ненавистную земляную щель. Но в запасе не оставалось и минуты!
Черецкий уже понял, что дело безнадежное, и сидел рядом с неглубокой своей ямкой, прямо на травке, терпеливо ожидал приближения сержанта. Но не так-то он прост был. Сергей заметил, что Борька успел вымазать грязными, глинистыми руками все лицо и принялся вдруг дышать словно загнанный жеребец, почти так же поводя боками, а уж рот разевал — куда там жеребцу! Но получалось довольно-таки натурально.
Когда сержант подошел вплотную, Черецкий с маху ткнул лопаткой в землю, да так, что попал в камень или кирпич — конец лезвия чуть согнулся, и Черецкий будто в сердцах хлопнул ладонью по колену.