Раздался звонок в дверь.
Все опять замерли.
- Открывайте! - велел Простой человек. - Памятники:
Но никто не стронулся с места.
Простой человек сам пошел открывать. И на ходу изобразил, что вроде и в самом деле меж памятников идет: приостанавливался и разглядывал.
- Люблю по кладбищу ходить. Думаешь: а кто были эти люди? - рассуждал сам с собой Простой человек. Он остановился перед Брюхатым. - Вот этот, наверно, плохой был:
- Проходи, - негромко сказал Брюхатый, - а то я встану из гроба и задушу тебя.
- Да, этот был плохой, - повторил Простой человек. - Вор был, наверно.
Он подошел к двери, открыл: и воскликнул:
- Соня!..
Стояли: Соня и Чернявый. Соня всех внимательно разглядывала, а Чернявый улыбался значительно.
Никто ничего не понимал: Особенно Аристарх: он встал было, но сел снова, опять встал и опять сел - не мог встать от растерянности. Понимал что-то такое один Чернявый. Он помог снять Соне дорогую шубку: И, похоже, не собирался проходить с гостьей к "памятникам", а легонько - интеллигентно - подталкивал ее в комнату Веры Сергеевны.
И вошли.
Вера Сергеевна тоже растерялась: Встала с дивана и смотрела на женщину Соню.
А там, в комнате Аристарха, по-прежнему все сидели неподвижно. Только Простой человек, пробираясь опять меж "памятников" к столу, сказал:
- Сейчас там будет третья империалистическая, - он тихо засмеялся, набулькал из бутылки в рюмочку и качнул головой. - Клочья полетят:
А в комнате, где Вера Сергеевна, пришли в движение.
- Это - Соня, - представил Чернявый гостью хозяйке. - Моя любовница.
- Ну, - засмущалась Соня. - Прямо сразу уж: Зачем так?
- Соня, мы договорились: все начистоту. Раз тут недоразумение, мы должны:
- У вас же семья, - сказала с удивлением Вера Сергеевна. - Как же вы говорите - любовница:
- Да! - гордо сказал Чернявый. - Я - из казаков: - и он энергично показал - не то лихо дернул поводья скакуна, не то: шут его знает, что-то такое показал энергичное руками, - густых, так сказать, кровей! Все даже удивляются. Ну, говорят, Сучков, ты даешь! Вы знаете, сколько я плачу алиментов? - Чернявый навис вопросом над Верой Сергеевной и сам заранее выпучил глаза. - Семьдесят пять процентов! Вы думаете, - горячо продолжал он, - если я связался с этими государственными ворюгами, то это от веселой жизни? Нет! Если я добуду рубль на стороне, то он хоть весь мой. С законного рубля мне положено только пять копеек. А у меня - четверо детей.
- Четверо детей!..
- Это - со мной, при мне. А так их у меня: по-моему, одиннадцать. Вместе с этими, которые со мной.
- Но как же: еще любовница? - все не могла прийти в себя Вера Сергеевна.