И это сработает. На Острове все работает, поскольку сложности пресекаются в зародыше. Структуры — проще не придумаешь; а основной принцип, проходящий красной нитью через всю жизнь Острова, таков — чтобы что-то сделать, надо это сделать. И потому преступность отсутствовала (не считая ляпов типа вышеописанного) вкупе с системой судопроизводства и тюрьмами — по крайней мере настоящими. Никакого правительства — разве что отрешенный от дел Губернатор — и, следовательно, ни выборов, ни политиков. Никаких юристов — кроме юристов «Питко». Никаких экономистов — кроме экономистов «Питко». Никакой истории — кроме истории «Питко». Кто бы знал в те далекие времена в «Питмен-Хаузе-1», когда они разглядывали карты на Маршальском столе и острили насчет поганого капуччино, — кто бы знал, что их руки, сами того не ведая, созидают не что иное, как зону беспрепятственного спроса и предложения, при виде которой радостно забилось бы сердце Адама Смита. Мирное королевство, ни с кем не воюя, имеет простой продукт и богатеет своими трудами: а чего еще желать человеку, будь он хоть философ, хоть простой обыватель?
Возможно, это и вправду было мирное королевство, государство нового толка, опытная модель грядущего. Если так считают даже Всемирный банк с МВФ, зачем оспаривать свою собственную рекламу? Как электронные, так и старомодные читатели «Таймс» получали непоколебимо добрые новости с Острова, самые разные — из мира за его пределами, и стабильно негативные — из Старой Англии. Последняя, судя по всему, стремительно катилась вниз, в плане экономики и нравственности превращаясь в настоящую помойную яму. В безумии своем отвергая азбучные истины третьего тысячелетия, ее неуклонно вымирающее население погрязло в нищете, грехах и безалаберности; а из всех чувств староангличанам были ведомы лишь два — уныние и зависть.
Напротив, на Острове быстро сформировался бодрый, современный патриотизм: не тот патриотизм, что держится па сентиментальных воспоминаниях и сказках про завоевателей, но патриотизм, который сэр Джек описал бы тремя словами: «здесь, сейчас и магия». Почему бы нам не восхищаться нашими достижениями? Ведь остальной мир от них в восторге. Репозиционированный патриотизм породил новый вид горделивого островного менталитета. В первые месяцы независимости, когда Острову грозились судебным преследованием и поговаривали о блокаде, островитяне чувствовали себя храбрецами, тайно прокатившись паромом в Дьепп, а начальники — слетав служебным вертолетом на ту сторону Канавы. Но вскоре подобные вылазки утратили свою прелесть, поскольку были одновременно непатриотичны и бессмысленны. Зачем глазеть со стороны на язвы чужого общества? Зачем шляться по трущобам, где люди отягощены днем вчерашним, позавчерашним и позапозавчерашним — в общем, историей? Здесь, на Острове, они с историей расправляются одной левой — небрежно закидываешь ее на плечо и шагаешь по полям, подставив лицо свежему ветру. Путешествуй налегке: это верно не только для туристов, но и для наций.