Извините, но я должен хорошо вас видеть.
Послушай, сделай одолжение. Прекрати «выкать». От этого спятить можно. Соблюдаешь дистанцию, чтобы потом было легче прикончить меня?
Нет. С чего бы?
Тогда говори мне «ты». Я сижу тут с тобой полуголая, я – твоя заложница, и ты рано или поздно снесешь мне башку. Можешь обращаться ко мне на «ты», хрен моржовый.
Витторио кивнул. Уселся в кресло-качалку, которое стояло сбоку у камина, и почти исчез в полумгле. Комната небольшая, но под таким углом девица, наверное, его не видит. Он представил себе, как голос вырывается из темноты, фразы разрушают молчание, скользят в полумраке. Он сам прекрасно ее видел: бретелька лифчика торчит из выреза разношенной футболки, волосы подняты кверху, скреплены щепкой, взятой из очага; губы сжаты, на круглом подбородке резкая складка. Девица снова напугана.
Можно задать тебе вопрос?
Витторио не только хотел ее отвлечь, разогнать страх. Он действительно хотел знать. Этот вопрос пришел ему в голову, когда девица говорила о его подготовке.
Как вы вышли на дона Мазино?
Через человека, которого ты убил. Он был без ног и без рук, почти мертвый, но все-таки умудрился рассказать.
Ах так.
Ты убил дона Мазино?
Да.
Почему?
Он ставил под удар мою безопасность. Я убил всех, кто мог установить связь между Витторио Маркини и Питбулем. Но если даже мертвые говорят, то уж не знаю, что и делать.
Это была шутка, но девица, наверное, ее приняла всерьез. Заерзала по коврику, уставилась в темноту, пытаясь разглядеть его лицо.
Приди с повинной. Начни сотрудничать. Тебе поможет чистосердечное раскаяние.
Но ради Бога!
Ты столько всего можешь рассказать суду: подробности убийств, имена заказчиков… Ну же, Витто! Посмотри на Бруску, на остальных. Все они выпутались, ты тоже можешь…
Но ради Бога.
Девица впервые произнесла его имя, хоть и не до конца. Хотела придвинуться ближе, но он дотронулся до пистолета, она, похоже, угадала движение и замерла. Но все же успела встать на колени, и куртка свалилась на пол.
Все уже знают, что существует Питбуль, скоро об этом напишут в газетах, и все знают, что ты совершил. Ты добился своего, Витто, ты прервал молчание: так зачем же тебе убивать еще и меня?
Что такое она говорит? Непонятно, при чем тут молчание? Она опять зашевелилась, выдвинула колено, несмотря на пистолет, который целился из тьмы, и оперлась рукой о коврик, чтобы не упасть. Витторио не хотел, чтобы она двигалась дальше. Он не хотел стрелять в нее сейчас. И сказал первое, что пришло в голову, только бы она остановилась.
Не знаю, надо подумать.