И начала она свой урок совершенно необычно. Мы знали только, что наша учительница эстонского языка отсутствует, и нас, конечно, ничуть не интересовало, что будет с этим уроком. Перед тем, как войти учителю в класс, стоял невероятный шум, потому что Рейн и Энту демонстрировали у доски какой-то новый танец, очень напоминавший вольную борьбу.
Посреди этого сеанса открылась дверь, и учительница Вайномяэ вошла в класс. Мальчики, правда, тотчас отскочили друг от друга, но оба они были такие растрепанные и так дико выглядели, что в классе поднялся хохот. Смех и шум прекратились не сразу.
Учительница Вайномяэ погасила мелькнувшую на лице улыбку и ждала, чтобы наступила тишина. А потом начала просто и серьезно.
— Ученики, — и повторила с легким, многозначительным ударением, — ученики десятого класса. Нам предстоит переключиться на новое настроение. Сегодня мы открываем одну из самых трагических страниц эстонской литературы. Это жизнь и творчество Юхана Лийва. Погасите, пожалуйста, свет.
Веста удивленно встала и выполнила указание. На мгновение класс погрузился в сиреневый сумрак. Затем обозначились окна, а за ними неслышно, беззвучно и легко кружились снежинки.
В этой настороженной тишине зазвучал низкий, глубокий и выразительный голос, переходивший временами в шепот:
Падает снежок
тихо, тихо
Стелется пушок
тихо, тихо...
Я и сейчас уверена, что в эту минуту в нашем классе не возникло ни одной строптивой мысли. Мы подсознательно прониклись необычайным, неповторимым очарованием этого утра.
Многие из нас знают это стихотворение с детских лет, но до сих пор оно было для нас просто рядом заученных на память слов с однообразным, однословным припевом. Теперь это слово, завершавшее каждую фразу, несло в себе новый смысл и вмещало так много и не повторялось по существу ни разу.
За окнами шел снег... Снег и снег...
В этом стихотворении сочетались музыка и мечта человека, слившегося с природой и прислушивающегося к самому заветному. Мечта, проще и человечнее которой не может быть.
— Одно декабрьское утро в тысяча девятьсот тринадцатом году началось, как и сегодня, снегопадом. В жизни Юхана Лийва это было последнее утро. Последний в его жизни снег. Последние удары сердца. Первого декабря тринадцатого года наконец пришло успокоение. Успокоение для человека, вконец изнуренного физически и духовно.
Что тревожит грудь?
Тише, тише!
Успокойся, сердце,
Тише, тише...
На мгновение воцарилось молчание.
— Зажгите, пожалуйста, свет. Спасибо. Посмотрите на этот портрет, — учительница раскрывает книгу на той странице, где помещен портрет еще молодого Лийва, и показывает нам... — Видите — простое, привлекательное молодое лицо. Не правда ли, эти глаза можно живо представить себе и в ту минуту, когда Лийв, ученик Кодавереской приходской школы, вместе с товарищами шел к пастору, чтобы протестовать против увольнения свободомыслящего учителя.