— Тетя Эльза на редкость хороший человек.
На это я даже не кивнула. Уж я-то, наверное, лучше всех знаю, какой хороший человек тетя Эльза. И если сердце отца само выбрало, кого ему любить, то и мое сердце знает, кого любить мне, и я злилась на отца за то, что его выбор не совпал с моим. Но особенно недоброе чувство вызывала во мне та чужая женщина.
Я знала, что застану ее дома. Вместо моей бабушки в доме будет другой человек. Чужой. Та, о ком мой отец до сих пор не соблаговолил мне сказать ни слова, а понадеялся на чуткость и ум тети Эльзы! Что из того, что эта мачеха молода и красива. Тем хуже. Для того, чтобы стать чьей-то мачехой, совсем не надо быть красавицей. Я не испытывала ни малейшего любопытства. Я была обижена и возмущена настолько, что, войдя в дом, наотрез отказалась воспользоваться лифтом. Мне совершенно незачем так уж торопиться в этот «свой» дом! Я попросила отца подняться пешком.
На последнем пролете, как раз там, где когда-то остановилась, задыхаясь, бабушка, чтобы передохнуть и поворчать на меня (ах, если бы можно было вернуть т о время), отец тоже остановился, взял мои руки и, очень серьезно глядя в глаза, сказал:
— Кадри, ты же все понимаешь?
Понимаю? Что? То, что мой отец все предал? Я воспринимала это именно так.и ничего не могла с собой поделать. И в то же время я видела по его лицу, как много для него значит мое отношение ко всему этому.
Он явно ждал от меня лучшего, большего понимания, та ту минуту мне даже показалось, что он ищет у меня поддержки.
Толстый лед, сковывавший мое сердце, начал таять. И все-таки оставалась еще маленькая, но холодная и твердая льдинка.
Я спросила:
— Она дома?
— Пока еще, наверно, нет. Но скоро придет. А теперь входи, — ответил отец.
И мы вошли.
Куда? В тот самый дом, где мы с бабушкой были когда-то так счастливы. В тот самый дом, где я так горевала и плакала над телом моей бабушки, а ее лицо светилось такой величественной красотой и неземным покоем, словно перед ней до конца раскрылись «копи царя Соломона» — но этого дома больше не было.
Был опять новый дом. Модный, нарядный и красивый! Совсем такой, как на выставке или на картинке в журнале. С домом произошло чудо, словно здесь пролился золотой дождь и все засверкало совсем по-иному, но я сразу почувствовала, что этот блеск не похож на сияние моего дома, на сияние моего счастья. Я была здесь только пришельцем, почти гостем.
Бедный, самодельный, залатанный и заштопанный наш с бабушкой дом должен был отступить перед этим, новым. Я огляделась — куда же? Он отступил