Шла «Тоска». Неужели жизнь и правда была когда-то такой? Если бы не эти мелодии, не такая музыка, я бы, пожалуй, не выдержала до конца спектакля.
В антракте, когда мы с тетей Эльзой прогуливались в фойе, во встречном потоке я увидела не кого иного, как самого Свена Пурре с хорошенькой, как картинка, девушкой. Когда Свен приветствовал меня самым непринужденным поклоном и самой естественной улыбкой, то я, как мне казалось, ответила почти тем же.
Но когда тетя Эльза спросила:
— Кто этот красивый юноша? — я почему-то опять покраснела.
— Твой одноклассник? — удивилась тетя Эльза. — Он выглядит по крайней мере лет на двадцать.
— Да, так и есть. Точно не знаю, но с ним что-то случилось, и он какое-то время не ходил в школу... Но он очень способный пианист, он...
Не знаю, почему, но мне было неловко рассказывать тете Эльзе, что этот красивый юноша несколько раз оставался на второй год. Нелепо — словно я могу как-то отвечать за успеваемость моих одноклассников! Поэтому я попыталась поскорее перевести разговор и спросила тетю Эльзу:
— Вы не находите, что девушка, что с ним, необыкновенно хорошенькая?
Тетя Эльза мельком взглянула на меня:
— Ты находишь? По-моему, она слишком броско одета и вообще в ней, для такой молодой девушки, слишком много искусственного.
И, слегка потрепав меня по руке, тетя Эльза добавила:
— Знаешь, по-настоящему красивы такие, как ты — милые, скромные девушки.
Но нечто по-другому, по-настоящему прекрасное я пережила во время последнего действия, когда звучала ария о любви и жажде жизни. Последняя ария Каварадосси.
Я уловила очень мало слов, хотя потом мне сказала их тетя Эльза. Но слова там лишь беспомощные бледные намеки: «...умираю покинутым. Но я так жажду жизни, так жажду жизни!..» Именно мелодия выражает все, доходит до самого сердца. На мгновение чувствуешь себя на грани проникновения в самое великое, почти ничто не отделяет тебя от совершенства и сама ты готова в любую минуту отдать жизнь за свою идею. Ту самую жизнь, которой только что жаждала с такой страстной болью.
Как много великого, высокого и прекрасного в этом мире, и как много мелкого и уродливого в нем встречаешь иногда. И все-таки каждый человек жаждет жизни, жаждет любви, стремится к прекрасному.
Удивительно, что и теперь, когда в нашей жизни больше нет таких преград на пути к счастью, таких ужасов, как в этой старинной опере, все же есть еще несчастные люди! Или это потому, что нам даны лишь возможности, а если мы не умеем их использовать, то в этом виновата глупость несчастных? Может быть, мы сами слишком беспомощны и просто не умеем найти свое место в нами же построенном счастливом мире?