– Мне так хочется иметь рядом человека, которому бы я доверяла, Юджин. И я уверена, что в один прекрасный день вы станете одним из лучших огранщиков.
Он вспыхнул от удовольствия.
– Я в этом совершенно не уверен, но мне очень приятно слышать от вас такие слова. Я должен поговорить с отцом. Если он не станет слишком возражать, я с радостью присоединюсь к вам.
В этот же вечер Регина поймала Петера Мондрэна, когда тот вышел на улицу после работы. Увидев ее, он приветливо улыбнулся.
– Моя дорогая Регина, как я рад вас видеть.
– Вы не могли бы уделить мне немного времени для разговора?
– Конечно, могу, – ответил он, удивленно подняв брови.
Они направились к небольшому садику. По дороге Мондрэн сказал:
– Сегодня я предупредил Слострума, что через месяц ухожу от него. Я все хорошо рассчитал, как вы полагаете?
– Ох, Петер, – расстроилась Регина, – лучше бы вы подождали.
– Зачем? – Он пожал плечами. – Даже если вы пока не готовы начать свое дело, это ничего не значит. Я проработал у Слострума десять лет без перерыва. Значит, пока вам не понадобятся мои услуги, у меня будет отпуск. К тому же вам могут пригодиться мои советы, Регина. Я ведь связан с ювелирным делом уже много лет и хорошо ориентируюсь почти во всех его тонкостях.
Они уселись на садовой скамейке.
– Я уверена, что вашим знаниям нет цены, Петер, но я решила открыть свое дело в Нью-Йорке, а не здесь, – сообщила Регина.
Он удивился:
– В Соединенных Штатах? Но почему вы так решили? Это не то чтобы совсем уж неразумно, нет, но там перед вами встанет больше трудностей, чем здесь.
– Да, я отдаю себе отчет в этом, по крайней мере до некоторой степени, но я так решила. Я еду.
– Я был как-то раз в Нью-Йорке, несколько лет назад. Город удивил меня своей грубостью, некультурностью. Может быть, он стал лучше, но я в этом очень сомневаюсь. С другой стороны, там много нуворишей и, стало быть, должна хорошо идти торговля драгоценными вещами. А ваш капитал в долларах будет весомее. Регина… – Он замолчал, внимательно глядя на нее. – Я возьму смелость предположить, что ваше решение вызвано какими-то соображениями, помимо деловых. Я не ошибаюсь?
Регина была в нерешительности. Может ли она сказать ему правду? Если он поедет в Америку, то все равно узнает обо всем, рано или поздно. И она проговорила тихо:
– Петер, у меня будет ребенок.
Его лицо стало холодным как камень. Он, кажется, собрался встать. По крайней мере Регине показалось, что он сейчас уйдет – навсегда исчезнет из ее жизни.
Но напряжение вдруг спало с него, он откинулся на спинку скамьи. И сказал, не глядя на нее: