- Домра? - переспросил Евгений Андреевич.
- Нет, домбра. Тоже музыкальный инструмент, только нашей домры подлиннее, поуже, и струн поменьше. Знаменитый певец, оказывается, у этой киргизки отец был, так она все бросила, а с домброй его расставаться не захотела. Или, может, продать думала? Ну да неважно. Главное, что все этот сверток за ребенка приняли. Вот под видом киргизкиного-то младенца и похоронили Александра Дмитриевича.
- А как же дядя, он ведь отпевал, как же русского от киргиза не отличил?
- Думаю, отец Анатолий и не вглядывался. Волосики у покойника темные были, глазки закрыты, личико посинело... М-да... - Начальник полиции отставил чашку и потянулся за новой папироской:
- А дочку они за слепую выдали, чтобы был предлог ей из комнат на люди не появляться, иначе рано или поздно заметили бы, что сестра с братом - все порознь, вместе ни в церкви, ни в гостях не увидишь. Я ведь и в Акмолинске побывал, встречался с доктором, что ее лечил, сестриным знакомым. Никакой он не окулист, обычный детский врач. Тот, правда, крепко заперся: знать ничего не знаю, была слепая, стала зрячая. Ну, думаю, у них там со Станиславой свои шуры-муры...
- Так, значит, оттого Ванда сына в гимназию отдавать и не хотела? Ну да, там бы быстро все прояснилось... - задумчиво проговорил Воздвиженский. - Но как же они собирались дальше? А если б дядька-пьяница еще двадцать лет прожил? Неужели ради денег были готовы всей жизнью девушки пожертвовать?!
- Ну зачем же? - усмехнулся Остомыслов. - Через годик-другой стал бы этот мнимый Александр постарше, так они бы очень просто его отъезд разыграли. Или в Санкт-Петербуржский университет уехал учиться, или на Камчатку подался новую концессию открывать, - пойди проверь. А тут фортуна: дядя умер! Вроде уже и неважно стало, сгинул Александр или странствует где-то. Вот девица и поспешила прозреть, думаю, и девяти дней-то с трудом дождалась!
Долгожданная разгадка тайны была перед ним, но вместо облегчения душу Евгения Андреевича теснили печаль и жалость.
- Несчастные женщины! - едва выдавил он. - Столько лет лгать, притворяться, жить в страхе ежеминутного разоблачения... А ведь хороший адвокат в два счета доказал бы, что наследование обратной силы не имеет, а значит, все имущество покойного купца отошло к Александру при его рождении, а по смерти ему законным порядком унаследовали уже родители, и дядя тут вовсе ни при чем!
- И-и, сударь! - протянул Остомыслов. - Да где же его взять в нашей провинции, адвоката-то хорошего?! Вот и мне такая простая мысль даже в голову не пришла! А ведь, кажется, день изо дня с законом дело имею!