Было слышно, как неведомая Надежда что-то с жаром выговаривает капитану, судя по всему, не слишком обращая внимание на чины и звания.
– …короче, накорми человека. И хватит кровь из меня пить, а то Семена выпущу.
Странная угроза возымела мгновенное действие – из трубки послышалось что-то вроде "хорошо".
Капитан бросил трубку на рычаг.
– Это повариха наша. А Семен – мужик ее. Механик от бога, но пьет, мерзавец. Как он ей фонаря подвесит, я его закрываю, чтобы не бузил, значит. Так и живут – она в кухне, он на "губе". Смешно, чес-слово… Впрочем, это все лирика. Когда прибудет лейтенант, доложитесь мне. А пока, товарищ Вершинин, отправляйтесь в служебный корпус, там найдете столовую. А уж мимо Надежды не пройдете…
…Пройти мимо Надежды было бы и в самом деле затруднительно – богатырских статей женщина, подбоченившись, стояла в дверном проеме прямо под облупившейся вывеской. Белые буквы на выцветшем, когда-то синем фоне гласили: "Столовая".
– Это тебя, что ль, накормить?
– Меня.
– Только разносолов не жди, тут все по-простому.
– Да я не привередливый.
Надежда смерила меня взглядом.
– Ну пошли.
Миска разогретой перловки, два сваренных вкрутую яйца, два ломтя черного хлеба и кружка порошкового молока – признаться, я рассчитывал на гораздо меньшее. К тому же с прошлой "заправки" прошло часов двенадцать, и я уписывал завтрак так, что за ушами пищало.
– А ты сам-то откуда? – поинтересовалась Надежда, когда я принялся за кашу.
– Из Москвы.
– Из самой Москвы? – ахнула повариха.
– Угу.
– Далеконько тебя занесло! Бомбят Москву-то?
– Бомбили… А теперь уже нет.
– Получили, выходит, по зубам, изверги… А Москва-то говорят, большая очень? А товарища Сталина видел?
– Нет, – я покачал головой. – Не видел.
– Жалко, – поджала губы повариха. Похоже, ее вера в то, что я прилетел из самой Москвы, несколько пошатнулась. В самом деле, как такое может быть – в Москве живет, а товарища Сталина не видел?
Я отодвинул в сторону опустевшую тарелку, и только протянул руку к блюдечку, на котором лежали яйца и хлеб, как Надежда рявкнула:
– Куда?
От неожиданности я отдернул руку – и только потом понял, что повариха обращается не ко мне. Она смотрела куда-то мне за спину:
– Не видишь, закрыто!
– Успокойтесь, гражданочка. Я сюда не завтракать пришел.
Я обернулся.
К столу подошел молодой человек в шинели и фуражке.
– Товарищ Вершинин?
– Именно, – я поднялся.
– Здравствуйте, я лейтенант Вейхштейн, – он протянул мне руку. – Владимир.
– Александр Вершинин… Саша. Впрочем, вы это уже знаете.
Лейтенант оказался довольно плотно сбитым парнем среднего роста. Темные, чуть курчавые волосы, зачесанные назад, открывали высокий лоб, голубые – хм-м, немного странно при такой фамилии, но чего в жизни не бывает? – умные глаза внимательно и цепко изучали меня. Хотя он и служил в самом что ни на есть тыловом городе, почему-то сразу чувствовалось, что он здесь отнюдь не "отсиживается".