— Только после обеда, — категорически заявил Петр Анатольевич и потащил меня в трактир. И это было далеко не лишним, поскольку я с утра ничего не ела, а аппетитом меня Бог не обидел.
Тем более что удивительно сочные, с кровью котлеты в этом заведении вполне могли составить конкуренцию пожарским.
И я вслед за Пушкиным могла бы посвятить им несколько поэтических строк. Но у меня вечно не хватает времени на это занятие, хотя в юности… Впрочем, я кажется, отвлеклась…
Как следует разговевшись, мы приступили к серьезному разговору.
— Петр, у меня к вам очень важное дело, — наконец сумела я начать этот разговор, воспользовавшись тем, что он дожевывал свою котлету и на несколько минут замолчал. До этого он, не давая вставить слово, буквально засыпал меня новостями, сплетнями и анекдотами. — Только обещайте мне, что воспримете его на полном серьезе, хотя ничего вразумительного о причине своей просьбы я вам, пожалуй, не скажу. И не потому, что не доверяю вам… Просто все это может оказаться плодом моей фантазии, и мне потом будет неловко и перед вами и перед тем человеком, о котором я собираюсь вести речь.
После такого вступления любой другой человек поспешил бы со мною распрощаться, но не таков был Петр Анатольевич Вольский, напротив — он стал необыкновенно серьезен и выслушал мой последующий монолог, ни разу не перебив.
— Я не знаю, что это за женщина, — говорила я ему, — возможно, я ошибаюсь, и она никогда в жизни не бывала в Хвалынске, и тем не менее прошу вас предпринять все возможное для ее розыска. Поверьте, для меня это очень важно, и от результата наших с вами поисков зависит судьба многих людей, в том числе и моя собственная.
— Все, что будет в моих силах, — сказал Петр и совершенно по-рыцарски склонил голову, положив правую руку на сердце. Манеры его были безукоризненны.
После этого я достала свой давешний рисунок и передала ему из рук в руки.
— Люси? — выпучил он на меня глаза. — Катенька, зачем она вам понадобилась? Вы бы мне сразу показали ее портрет.
От волнения у меня пересохло в горле, и я залпом выпила стакан вина, чего никогда прежде в жизни себе не позволяла.
— Так вы с ней знакомы? Кто она? Где ее можно найти? И чем она занимается? Она еще в Хвалынске? Я могу с ней встретиться? Как, вы сказали, ее зовут?
Петр Анатольевич рассмеялся.
— С чего прикажете начать? И нельзя ли еще раз и чуть помедленнее?
— Умоляю вас, Петр, не испытывайте моего терпения.
— Простите, Катенька, но я совершенно не ожидал… Вы — и эта мамзель…
— Петенька, ради всего святого… — взмолилась я.