Он ничего не ответил. Он ждал. Нужно было решиться. Она снова закрыла глаза.
– Марат прилетит завтра, – наконец сказала она, – утренним рейсом из Парижа. В десять часов. Постарайтесь попасть только в него. Вы слышите, только в него.
Наверное, последних слов он уже не слышал. Потому что, когда она кончила говорить и открыла глаза, Ронкаля уже в комнате не было. И тогда она снова закрыла глаза и просидела так еще минут тридцать.
Завтра все должно было решиться.
В эту ночь ее опять оставили одну в большой московской квартире, и она ходила по комнатам, натыкаясь на острые углы, и искала своих родителей. И нигде их не находила.
Утром за завтраком не было никого. Ни Дорваля, ни его друга. Видимо, они уехали в аэропорт. Она слонялась по отелю, не решаясь признаться самой себе, что начинает беспокоиться за неясный исход схватки в аэропорту. Она поминутно переключала каналы телевидения, пытаясь узнать из местных новостей что-либо о случившемся. Через час по-прежнему не было никаких известий. В одиннадцать тридцать она собрала свои вещи и спустилась вниз. По-прежнему не было никаких известий. Расплатившись, она вызвала такси и поехала в отель, расположенный на другом конце города. И, едва разместившись, бросилась к телевизору. По-прежнему не было никаких вестей. Впрочем, в тоталитарном государстве ожидать иного было бы наивно. Новости обычно поступали, если поступали вообще, с недельным опозданием. Она не заметила, как заснула, сказалось напряжение последних дней. Открыла глаза, почувствовав чье-то присутствие. После возвращения из тюрьмы она не замечала за собой никакого наблюдения, видимо, Родригес распорядился прекратить слежку, уже не сомневаясь в бесперспективности таковой. Рядом стоял Ронкаль.
– Что случилось? – спросила она.
– Его нет, – сообщил Ронкаль.
– Вы его убили?
Он промолчал. Вопрос был явно ненужный.
– Только его? – вырвалось у нее против воли.
– Меня ищут по всему городу, – сообщил Ронкаль, – я уеду через Вальпараисо.
– Как вы его нашли?
– Двое ваших французов подошли к нему и поздоровались. Я подождал, пока они выйдут к машинам, и выстрелил. Пуля попала в сердце. Второго выстрела не понадобилось.
– Да, конечно, – почему-то согласилась она, – второй выстрел был лишним.
Она поднялась, поправила платье.
– Я должна уезжать сегодня, – вспомнила она и по привычке включила телевизор.
– Я должен оставаться здесь еще два часа, – сказал Ронкаль, – потом я уйду.
– Сидите, – согласилась она и уже не обращала на него никакого внимания, как не обращают внимания на мебель.
Это случилось за десять минут до его ухода. Показывали местные новости, и диктор вдруг сообщил о печальном происшествии, случившемся сегодня в аэропорту. Показали чье-то тело, накрытое простыней. Марина замерла. Почему они передают эту информацию так быстро?