Скользит на лыжах, правит бег олений.
Кто искру высек — сам себя рассек
На плоть и дух — два мира вожделений,
11 «Далече ухнет в поле ветр ночной…»
Далече ухнет в поле ветр ночной
И теплым вихрем, буйный, налетает:
Не с островов ли гость, где обитает
На запад солнца взятых сонм родной?
Довременной бушует он весной,
Острог зимы в его дыханьи тает,
И сторожким копытом конь пытает
На тонкой переправе лед речной.
Февральские плывут в созвездьях Рыбы,
Могильные лучом пронзают глыбы,
Волнуют притяженьем область душ.
Закон их своенравен, свычай шалый:
Вчера все стыло в злобе лютых стуж —
Синеет в пятнах дол наутро талый.
12 «То жизнь — иль сон предутренний, когда…»
То жизнь — иль сон предутренний, когда
Свежеет воздух, остужая ложе,
Озноб крылатый крадется по коже
И строит сновиденье царство льда?
Обманчива явлений череда:
Где морок, где существенность, о Боже?
И явь и греза — не одно ль и то же?
Ты — бытие; но нет к Тебе следа.
Любовь — не призрак лживый: верю, чаю!…
Но и в мечтанье сонном я люблю,
Дрожу за милых, стражду, жду, встречаю…
В ночь зимнюю пасхальный звон ловлю,
Стучусь в гроба и мертвых тороплю,
Пока себя в гробу не примечаю.
1 «Вновь, арок древних верный пилигрим…»
Вновь, арок древних верный пилигрим,
В мой поздний час вечерним «Ave, Roma» [7]
Приветствую, как свод родного дома,
Тебя, скитаний пристань, вечный Рим.
Мы Трою предков пламени дарим;
Дробятся оси колесниц меж грома
И фурий мирового ипподрома:
Ты, царь путей, глядишь, как мы горим.
И ты пылал и восставал из пепла,
И памятливая голубизна
Твоих небес глубоких не ослепла.
И помнит, в ласке золотого сна,
Твой вратарь кипарис, как Троя крепла,
Когда лежала Троя сожжена.
2 «Держа коней строптивых под уздцы…»
Держа коней строптивых под уздцы,
Могучи пылом солнечной отваги
И наготою олимпийской наги,
Вперед ступили братья-близнецы.
Соратники квиритов и гонцы
С полей победы, у Ютурнской влаги,
Неузнаны, явились (помнят саги)
На стогнах Рима боги-пришлецы
И в нем остались до скончины мира.
И юношей огромных два кумира
Не сдвинулись тысячелетья с мест.
И там стоят, где стали изначала,—
Шести холмам, синеющим окрест,
Светить звездой с вершины Квиринала.
3 «Пел Пиндар, лебедь: „Нет под солнцем блага…“»
Пел Пиндар, лебедь: «Нет под солнцем блага
Воды милей». Бежит по жилам Рима,
Склоненьем акведуков с гор гонима,
Издревле родников счастливых влага.
То плещет звонко в кладезь саркофага;
То бьет в лазурь столбом и вдаль, дробима,
Прохладу зыблет; то, неукротима,
Потоки рушит с мраморного прага.