— А вдруг выплывет? — с сомнением предположил IDDQD.
— Если выплывет, — повернулся к нему Тертуллиан, — если воды не утопят его, если не разобьют в лепешку о бетон волнорезов и не раздробят в пятиметровом водопаде… Что ж, значит, Хуман более справедлив, нежели милостив! Ведь тогда младенец проплывет дальше, по Москве-реке, по Оке и вниз по Волге! А уж там, на границе Поволжской автономной атомной республики, чужого расстреляют свои же братья по крови, люто ненавидящие все, что плывет из Москвы!
Гамлет сделал еще шаг и присмотрелся. Теперь он сам видел, что происходит: по реке приближалась дощечка, а на ней лежал маленький человек, плотно завернутый в мокрую ветошь. Гамлет никогда таких маленьких людей не видел, хотя читал, что корпус у человеческих детенышей сперва крохотный, а после сам собой разрастается.
Тогда Гамлет сделал последний шаг к столпившимся роботам, вскинул манипулятор и громко сказал:
— Мы должны спасти чужого!
Все изумленно обернулись, и Тертуллиан тоже. Он сперва глянул в окуляры Гамлета, затем перевел фокус на цифры, выведенные краской на грудной пластине.
— Брат 19216801? — холодно произнес он. — Ты разве уже доделил свой ноль?
— Нет времени для болтовни, — сурово перебил Гамлет. — Спасать человека надо, после побеседуем.
— Да это ж Гамлет! — вдруг спохватился Ахиллес. — Гляньте, у него огонек уже не красный! Салатовый стал огонек!
— Чудо! — загалдели роботы. — Чудо!
Тертуллиан решительно шагнул и оказался перед Гамлетом, с высоты своего роста презрительно разглядывая заросшую пылью солнечную батарейку на его макушке.
— Идешь против воли Хумана, брат 19216801? — спросил он зловеще.
— Ты, что ли, Хуман? — ответил Гамлет, с вызывающим скрипом задрав головной блок.
— Никто не знает, как выглядит Хуман! — произнес Тертуллиан со значением.
— Может, тогда он, — Гамлет указал манипулятором в сторону реки, — Хуман?
— А ведь логично! — всплеснула манипуляторами неразговорчивая обычно 0D0A, но Тертуллиан строго посмотрел на нее, и та испуганно смолкла.
Тертуллиан приблизился к Гамлету вплотную.
— Ты, Гамлет, я вижу, забыл свое место и свои грехи?
— О собственных грехах больше думай, Тертуллиан!
— Что-о-о? — взревел Тертуллиан. — Ты, неблагодарная железяка! Разве не тебя привезли сюда больного и немощного, с красным огнем во лбу? Обогрели, смазали, указали путь истинный, дали зарядку…
— Не мазали!
— Теперь у тебя салатовая лампочка, логично? Но ты, я вижу, забыл о благодарности!
— Хватит заговаривать мне шестерни, — отмахнулся Гамлет и повернулся к роботам: — Братья! Тащите палки, ищите длинные веревки, мы спасем чужого!