Потом у меня было еще несколько таких приступов. Но я расставил все имеющиеся у меня стулья в стратегических точках. Из-за этого кажется, что в комнате кавардак. Вид почти нежилого помещения. Но я еще жив. Живу и жду.
ТЕПЕРЬ Я ВСЕГДА БУДУ ПРОВОЖАТЬ ТЕБЯ ДОМОЙ
- И уроки ты делаешь кое-как. Пообедаешь и тут же убегаешь. Чем ты там в лесу занимаешься?
- Говорю тебе, гуляю.
- Смотришь на деревья и слушаешь пение птиц?
- Это тоже плохо?
- Только смотришь да слушаешь? Ты уверен?
- А что еще?
- Тебе лучше знать. И вообще, что ты все один да один. Так и свихнуться недолго.
- Ну и ладно.
- Не смей разговаривать с матерью в таком тоне!
- А может, мне хочется свихнуться!
- Только попробуй!
Она шагнула к нему. Он равнодушно ждал. Она смазала ему рукой по щеке. Он не шелохнулся.
- Если ты еще раз ударишь меня, я чертыхнусь, - сказал он.
- И не посмеешь! - сказала она и снова хлестнула его по щеке.
- Дьявол, - сказал он. - Дьявол всех задери.
Он произнес все это спокойно как мог. Потом почувствовал, что подступают слезы, слезы ярости, развернулся и выскочил из дому. Он продолжал бежать, уже очутившись на улице. Он никуда не спешил, но его подстегивал гнев. "Дьявол всех задери", - шептал он, пока бежал.
Только когда дома остались позади, а впереди легли лес и луга, он сбавил ход. Посмотрел на часы, полученные на шестнадцатилетие: уйма времени в запасе. Потом подумал: так тебе и надо, будет у тебя сын придурок. Когда-нибудь я тебе это скажу. Так и заявлю: вот тебе, я сошел с ума из-за тебя. Потому что ты ничегошеньки не понимаешь, а только орешь и пристаешь.
Он шел по лесной тропинке. Между стволами просвечивало опустившееся наполовину солнце. Он увидел его и сказал себе: в лесу красивее, когда нет яркого солнца. И лучше всего в дождь. Раньше он так никогда не думал и теперь почувствовал, как радостно защемило сердце. Солнце способно предать, мелькнуло в голове; он остановился и вытащил из кармана блокнот. В него был вложен огрызок карандаша, юноша записал: "Солнце способно предать". Теперь не забуду, подумал он, пряча в карман блокнот. Юноша был счастлив. Счастлив без затей.
Он дошел до условленного места, сел на камень и подумал: если она сегодня не придет, то не потому, что я соврал матери. И не из-за того, что сегодня я все равно решусь на это. Она может не прийти только потому, что ее запрягли по дому и она не сумела отвертеться.
Он снова вытащил блокнот. Раскрыл его и вслух прочел себе то, чем сегодня одарило его вдохновение: "Ее молитвы потревожили слух придуманного Бога как чавканье обжоры", "Дом-не только-удовольствий", "Ее ноги длятся выше подола юбки". Он закрыл блокнот и улыбнулся. Когда-нибудь, подумал он, когда-нибудь...