– Пошел ты! – крикнули ему из толпы.- Там наши дети!
Он сделал вид, что не услышал.
– Вход на территорию школы запрещен. Списки погибших и раненых уточняются. Это все, что в моей компетенции и что я вам могу сказать.
И он пошел с крыльца.
– Негодяй! – кричали ему снизу, но не трогали.
– У меня девочка пропала! – крикнула одна женщина.- Как ее найти? Как нам их всех найти?!
– Приходите ко мне, поговорим,- ответил он через плечо.
– А телефон твой, гад?! – простонала она ему в спину.
Прокурор вышел из толпы, огляделся и озабоченно спросил одного из своих помощников:
– У вас вода есть? Только холодная.
– Холодной, кажется, нет,- упавшим голосом ответил ему помощник.
– Плохо,- покачал головой прокурор.- Стоял там как мудак.
Информация наверх
Я проверенной дорогой вернулся к школе. Там уже работала тяжелая техника. Людей во дворе стало больше. Я увидел, что ко входу идут несколько человек в гражданском и, пристроившись к ним (они не обратили на меня вообще никакого внимания), без труда прошел за ворота. Экскаватор собирал мусор, вынесенный из спортзала. В самом спортзале было более или менее чисто. Под ногами был сгоревший пол.
На стенах, иссеченных осколками, много спортивных лестниц.
Обгоревшие баскетбольные корзины, уцелевшие мячи. Зал показался мне очень маленьким, поразительно маленьким. Я не мог понять, как тут могли три дня находиться больше тысячи человек. Запах был просто нестерпимым. Спасатели спокойно работали, разбирая актовый зал и столовую. Они считали, что там тоже могут быть люди. Во двор опять въехал рефрижератор, и до сих пор лежавшие на асфальте трупы стали загружать в него. Многие черные мешки только казались большими.
Спасатели поднимали их как пушинку. В них были трупы детей. Метрах в сорока за небольшой пристройкой на асфальте, со стороны железной дороги, лежали трупы боевиков. Почти все в мешках. Но два лица были открыты. Одному в рот засунули десятирублевую купюру. Другому засовывать было некуда: полголовы у него было снесено. Спасатели равнодушно проходили мимо трупов, а осетины, в основном прокурорские работники и солдаты из оцепления, плевали на них. А некоторые стояли и смотрели долго и внимательно, словно запоминали.
В какой-то момент прокурорские подвели к трупам двух человек.
Один был худой и маленький, в джинсах, на удивление чистых, и футболке; другой высокий, в грязном и рваном спортивном костюме.
Лица их были замотаны майками с прорезями для глаз. Милиционеры держали этих людей за руки.
Прокурорские начали опознание. Оба что-то оживленно забормотали, показывая на трупы. Причем делали они это как-то странно, нашептывая свои показания следователям на ухо, словно боялись, что их услышит кто-нибудь еще.