Приглашение леди Гермионы было большой удачей, оно дало Роуз повод пригласить Джереми в Баллинашилз – в единственное место в мире, где она чувствует себя самой собой. Сильной и уверенной. Если и есть какая-то возможность, что они с Джереми могут составить пару, она поймет это здесь, в Баллинашилз.
Роуз покорно улыбнулась. Она обещала Джереми, что даст ему ответ в Иванов день, но уже приняла решение: здесь Джереми произвел на нее меньшее впечатление, чем в бальных залах Эдинбурга. Не он вызвал у нее интерес, не он стал средоточием ее внимания.
Невидящим взором целых пять минут она смотрела в окно, прежде чем осознала, куда устремились ее мысли. К кому они устремились.
Дункан Совершенный.
Он всегда с легкостью завладевал ее вниманием – завладел им и теперь. Ее всегда интересовало, чем он занимается, о чем думает, чего добился, – и теперь, после двенадцатилетнего отсутствия в ее жизни, он снова заинтересовал ее.
Но после вчерашнего вечера этот интерес сдерживался осторожностью. Он серьезно взволновал Роуз. Ложась в постель, она пообещала себе, что будет избегать его до конца своего пребывания в Баллинашилзе. Он изменился. Это был уже не тот мальчик, которого она любила дразнить, не юноша, над которым она совершенно безнаказанно подшучивала. Ни мальчик, ни юноша никогда не давали ей сдачи; теперешний Дункан дал. При помощи какого-то оружия – она не совсем поняла, что это за оружие, – от которого, судя по всему, у нее нет способов защититься.
А это совершенно несправедливо.
Сегодня утром Роуз скучала. Подтрунивание над Дунканом всегда вносило в ее жизнь какой-то интерес; она всегда чувствовала волнение в его присутствии. Как вчера вечером. Роуз устремила взгляд на затянутые облаками горные вершины. Возможно, ей просто нужен некоторый опыт, чтобы привыкнуть к тому волнению, которое возбуждает в ней Дункан.
Обычно при столкновении с каким-то испытанием она шла ему навстречу, старалась справиться с ним. Тридцатипятилетний Дункан, конечно, представляет собой новое испытание, но, похоже, единственное, что ей нужно сделать, – это встретиться с ним лицом к лицу. Тогда она преодолеет свою глупую впечатлительность, преодолеет ту взволнованность, которую почувствовала вчера.
И будет дразнить его, как привыкла.
Разумеется, учитывая, что они уже не дети.
Роуз посмотрела туда, где в кресле сидела Кларисса, погруженная в вышивание, – единственная женщина в комнате, действительно поглощенная работой, истинное воплощение благовоспитанной барышни.
Роуз не из тех, кто вмешивается в чужую жизнь, но Кларисса явно не годится Дункану в жены. Если он еще не понял этого, то поймет, так что она может дразнить его с чистой совестью. И хотя в более широком кругу ее поддразнивание можно расценить как нечто большее, собравшиеся здесь поймут, что в этом нет ничего особенного, – они с Дунканом всегда так обращались друг с другом.