Ложь во имя любви (Роджерс) - страница 175

Она по-прежнему надеялась, глазам своим не веря, что утомленный рассудок играет с ней злую шутку. Не может быть! Только не Доминик! Тем не менее перед ней возвышался именно он – в ярко-красном бархатном сюртуке, с белоснежными манжетами и воротником, с булавкой из черного жемчуга на галстуке.

До Марисы доносились и другие голоса – негромкий разговор Денверса с Симмонс и миссис Уиллоуби, хихиканье Салли, откровенно забавлявшейся происходящим.

У Марисы кровь бросилась в лицо; в висках застучало; ненавистное насмешливое лицо поплыло перед глазами, как в алом тумане.

– Ты? Как ты посмел?..

Не дав ей договорить, он схватил ее за руку.

– Денверс, позаботьтесь о багаже миледи и ее спутниц. Салли, дорогая, простите мне мое временное отсутствие. Нам с женой нужно перекинуться двумя словами наедине.

Мариса в полнейшей растерянности едва дождалась, пока он уединится с ней в библиотеке и затворит дверь. Высвободившись, она крикнула:

– Как ты смеешь? Что ты делаешь в моем доме, почему распоряжаешься моими слугами и принимаешь здесь своих… своих…

Он не делал попыток снова поймать ее руку. Вместо этого он оперся о каминную полку. В отблесках камина его глаза сверкали как серебряные монеты.

– Как я посмел, мадам? Ваш дом, ваши слуги? Полагаю, вы запамятовали истинное положение вещей и ваше собственное положение в этом доме. Я виконт Стэнбери, тогда как вы… Ах да, конечно, чуть не забыл: вы моя жена. Я читаю в ваших прекрасных золотых глазах намерение наброситься на меня и искренне советую: поостерегитесь, любовь моя! Мы находимся в Англии, где законы ставят вас в подчиненное положение по отношению ко мне. – Глядя в ее округлившиеся глаза, он язвительно продолжил: – Иными словами, твой господин – я. Или ты вообразила себе нечто иное? Ты моя жена, я владею тобой, прости уж мне мою прямоту. И не только тобой самой, но и всем, чем ты владеешь или воображаешь, будто владеешь. Надеюсь, теперь все стало на свои места?

Она хранила молчание, не в силах вымолвить ни слова и пошевелиться. Он выпрямился, подошел к ней, приподнял длинным смуглым пальцем ее подбородок. Она была бледна как смерть.

– Рад, что ты научилась вести себя разумно, дорогая. Это сильно упростит наши отношения. – Он передернул плечами, словно она уже успела ему надоесть, и отвернулся, поправляя манжеты. Не глядя на нее, он произнес: – Даю тебе время привести себя в порядок после поездки и переодеться, прежде чем спуститься и принимать вместе со мной гостей.

Она сорвалась с места, словно лопнул трос, мешавший ей двигаться. Ее пальцы скрючились, как когти, готовые впиться в его ухмыляющуюся ненавистную физиономию.