Плащ оказался на полу, когда она, не заботясь о приличиях, бросилась к нему на шею.
– Дядя! Монсеньор! – Ее лицо внезапно озарилась надеждой. – Вы мне поможете! Вы поймете…
– Будет лучше, если нас перестанет отвлекать твой вид, дитя мое. Ты не Ева, а здесь, увы, не райский сад.
Сама тюрьма и условия заключения изменились, однако до свободы было так же далеко, как и раньше. Еды и воды он получал теперь столько, сколько хотел; регулярно навещавший его врач-испанец хмурился, качал головой и отмалчивался, лишь отдавая отрывистые команды. Доминик Челленджер так долго смотрел в лицо смерти, что не боялся ее, а, наоборот, ждал как избавления и теперь с трудом привыкал к жизни. Ему навязали жизнь, но лишь для того, чтобы подготовить к смерти.
Он оставался заточенным в одиночную камеру, однако теперь в этой камере было окошко – подслеповатое, зарешеченное, под самым потолком. Он был прикован за одну ногу, но цепь была достаточно длинной, чтобы он мог прогуливаться по камере. Впервые найдя в себе силы встать, он принялся расхаживать и через некоторое время с мрачным удовлетворением подметил истертость пола в отдельных местах: как видно, прежний обитатель камеры – или обитатели – шагал так же, как и он, взад-вперед в ожидании конца.
К нему явился молодой испанский капитан, которого он смутно помнил. Войдя в камеру, капитан замер у тяжелой решетчатой двери.
– Я пришел сказать вам…
Голос его звучал торжественно, но в глазах читалось сочувствие. Доминик прислонился к стене без всякого выражения на лице.
– Монсеньор, возвратившись… Вице-король… Словом, ваши сообщники будут помилованы и получат разрешение возвратиться в Соединенные Штаты. Это делается для того, чтобы они отговорили других следовать вашему неудачному примеру, сеньор. Однако в отношении лично вас…
Доминик заметил, как молодой капитан прячет глаза, не желая встречаться с ним взглядом, и услышал дрожь в его голосе. Скорее всего капитану Игере поручили огласить приговор в качестве наказания за его собственные проступки… Зачем облегчать задачу любовнику Марисы, примчавшемуся спасать ее от Педро, тогда как он… Прервав свои мысли, Доминик безразлично произнес:
– Что будет со мной?
Лицо Игеры окаменело. Он откашлялся и проговорил:
– Вам не предоставят свободы и не разрешат уйти вместе с остальными. Возможно, вы уже догадались, что в бессознательном состоянии вас перевезли в другую тюрьму. Вашим сообщникам было объявлено, что вы… не выжили. Они поверили. Более того… – Игера заторопился: – После сообщения о вашей гибели они, по словам охранников, договорились между собой не причинять еще большего горя вашей невесте и сказать ей, что вы погибли в бою.